Персональный сайт - ВРЕМЯ НОВАЦИЙ

ВРЕМЯ НОВАЦИЙ

Новый руководитель оказался отличным журналистом. Виктор Алексеевич легко владел языком и стилем, был общительным весёлым человеком с хорошим чувством юмора. К тому же шеф неплохо разбирался в оформлении и производстве газеты. Мог составить оригинал-макет, вручную сверстать полосу. Словом, на коллектив он произвёл самое благоприятное впечатление.

На первой же редакционной планёрке Антонов озадачил, заявив, что теперь газета должна стать более современной. Лицо газеты – первая полоса. «Маяк», как и многие районки того времени, делались по общепризнанным канонам партийно-советской журналистики. Над полосой – заглавие. Ввиду того, что наше заглавие состояло всего из четырёх букв, оно занимало левый угол на две трети, внизу – календарь (номер, дата выпуска). Слева под заглавием – передовая статья на политическую или хозяйственную тему. Справа – доска почёта, фотопортрет передовика или передового коллектива. Ниже – подборка оперативной информации на производственную или сельскохозяйственную тематику. Подвал – общественная проверка хода сельхозработ или подборка актуальных информаций по стране. Для этого ТАСС (Телеграфное Агентство Советского Союза) еженедельно присылало по почте специальные бюллетени и пластиковые клише – уже готовые типографские формы фотоиллюстраций. Львиная доля этой продукции шла в макулатуру. Отбиралось только то, что было актуально и применимо для нашего района.

Так вот наш редактор объявил о том, что пора ломать старые каноны. И первый шаг на этом пути – изменение облика первой полосы. За счёт сокращения передовицы, как выразился Виктор Алексеевич, «политической трескотни» готовить в каждый номер подборку из четырёх – пяти коротких информаций на различные злободневные темы под рубрикой «Пульс района». Ответственным за эту рубрику он назначил самого себя. А отделам приказал наполнять «пульс» содержанием.

Первый же блин на этом пути оказался комом. Мы с сельхозотделом и включившимся в процесс Леонидом Николаевичем Прокофьевым, он в то время был заведующим отделом писем, подготовили подборку информаций и снесли к шефу.

- Не то, - огорошил он, выскочив в общую комнату, где мы располагались.

- Нужна сенсация, конфетка, а не дежурные писульки о трудовых достижениях.

- Что-то типа сплетен, - съязвил Марков.

- Да почти, - отрезал редактор.

- Ну и ну! – протянул Прокофьев, - от такого «пульса» реальный пульс потеряешь.

Газета выходила три раза в неделю: по вторникам, четвергам, субботам, на четырёх полосах, тиражом 2240 экземпляров. По задумке шефа, каждый месяц нужно было бы выдавать до 60 сенсационных событийных информаций.

- Фигня, друзья, - мрачно пошутил Дмитрий Алексеевич, - как вас учили: газета не только пропагандист и агитатор, но и организатор. Вот и организуйте сенсацию… - Ограбить банк или поджечь райком и расписать это действие, - засмеялся Прутковский.

- Не выйдет, цензура не пропустит, - резюмировал Марков, - шутки шутками, а полосу сдавать надо…

Декабрь и январь – время подведения предварительных годовых итогов. Это и спасло «пульс». Сколько получили новой техники, построили новых квартир, продали товаров культурно-бытового назначения. Блеск – если эти данные были больше и лучше прошлогодних. Вообще с цифрами и фактами приходилось обращаться осторожно. Редактор и заведующие отделами давали подписку о неразглашении государственной и военной тайны. Такая подписка была и в моём личном деле. А государственной тайной считались криминальная хроника и данные об организованной преступности, численность, половой и возрастной состав населения, рождаемость и смертность, санитарно-эпидемиологическая обстановка, общее количество и структура транспортных средств, количество выпекаемого хлеба и тому подобное. Военной тайной оставались номера, наименования и дислокация воинских частей, в том числе воевавших на этой территории в Великую Отечественную. Поэтому к весне следующего года «Пульс района» естественно и тихо скончался. Время для таких экспериментов еще не пришло.

К концу декабря у моей Людмилы кончилась стажировка. И она заступила на самостоятельную работу во вторую смену с 15 до 23 часов. В газетные дни допоздна в редакции и типографии дежурили редактор, ответственный за выпуск зав. отделом, корректор, верстальщица, печатницы. В другие дни после шестичасового рабочего дня в типографии оставалась одна линотипистка, закрывшись в своём закутке. Чтобы жене не было страшно и одиноко, я оставался после работы в редакции. Последней уходила уборщица. Она закрывала главный вход большим висячим замком. Открытой оставалась дверь, ведущая в тамбур между типографией и редакционной пристройкой. Я располагался в этой пристройке. В один из таких вечеров, дабы убить время, взял с полки над столом ответственного секретаря специальный справочник «Районная газета». Чтение увлекло. Просто и доступно авторы книги рассказывали о принципах и технике макетирования полос, иллюстрировали образцами оригинал-макетов. Здесь же, на столе, лежали пачки бланков макетов и главный инструмент ответственного секретаря той поры – строкомер (стальная линейка с метрической и типометрическими шкалами).

Вечерами, когда жена трудилась во вторую смену, я тайком от остального коллектива самостоятельно осваивал технику оформления газеты. Масштабирование полосы и перевод размера машинописного текста в линотипный набор дались довольно легко. Здесь - чистая арифметика. Сложнее – размещение текстов и иллюстраций на макете, то, что сейчас называют дизайном. Эта наука увлекала, но теоретические знания пока подкреплялись оформлением оригинал-макетов, которые тут же уничтожал. И об этом помалкивал.

В воскресенье, 31 декабря, весело отметили новый 1973 год. А 1 января был суматошным днём. После бессонной ночи проводов старого и встречи нового года принимали гостей – родителей, друзей… 2 января начались будни. В тот год намечался обмен партийных билетов. Эта политическая кампания была на первом месте в работе нашего отдела. Выезды в партийные организации, интервью, статьи. Словом, рутина. Как тогда писали в центральных газетах: «Обмен документов станет смотром партийных рядов». На самом деле происходила неформальная замена старых билетов и учётных карточек. Все занесённые в эти документы данные подлежали тщательной проверке и сверке в различных инстанциях и архивах.

Вдруг, спустя три десятилетия, выяснилось, что уважаемый нами редактор газеты «Заря» соседнего Поддорского района оказался совсем не тем, за кого себя выдавал. Устинов с гордостью рассказывал о боевой юности в Ленинградской партизанской бригаде, которая героически сражалась на оккупированной территории Новгородской и Псковской областей. Ладно бы рассказывал, а то написал в свою газету серию очерков с военными воспоминаниями, отмеченную премией областной организации Союза журналистов СССР. А тут оказывается, что уважаемый редактор и ветеран во время войны был обыкновенным мальчишкой и находился в эвакуации за многие сотни километров от Партизанского края. В результате – позорное исключение из партии и увольнение с работы. - Зачем? – недоумевал Дмитрий Марков.

Это недоумение разделял весь наш коллектив. Воистину гордыня – великий грех…