Персональный сайт - КАДРЫ И ТЕХНИКА

КАДРЫ И ТЕХНИКА

К концу весны, дабы не обострять уже ставшими натянутыми отношения с райкомом, редакторские эксперименты на творческом поприще сошли на нет. Но дух новаторства у шефа не иссяк. Теперь он всерьёз взялся за организацию производства. Внутри редакции шло соперничество за место на полосах. Широко применялась отработка. Это когда на пять-шесть опубликованных писем внештатных авторов разрешалось опубликовать материал за своей личной подписью. Шла гонка за подписями, поиски авторов. Писали сами журналисты, а к авторству привлекали своих знакомых, друзей, дальних родственников, если таковые имелись. До сих пор письмами считались и короткие информации, и объёмные корреспонденции. Чтобы прекратить разные споры и ссоры, Антонов разработал положение.

На очередной планёрке в редакции, он многозначительно достал из своего стола несколько листков с нарисованной таблицей. Это было новое положение. Теперь для размещения своего материала: очерка, репортажа, зарисовки или статьи нужно было выдать в номер не менее 200 машинных строк привлечённых авторов. А чтобы осуществлять действенный контроль, редактор по примеру областной газеты заказал в типографии пачку бланков первой страницы оригинала. Теперь к ответственному секретарю приносили оригиналы с пометкой в специальных графах над текстом: кто автор и кто готовил, когда материал сдан зав. отделом, когда завизирован редактором и когда ответственным секретарём.

Ещё в прошлом декабре, накануне нового года, Дмитрий Марков остался в своём отделе и начальником, и подчинённым в одном лице. После нескольких скандалов тогдашний редактор Просовецкий был вынужден уволить Николая Кособрюхова. Последней каплей стал обширный репортаж о ходе зимовки на Подмолодской ферме. Одна из доярок красочно и убедительно с цифрами рассказывала автору репортажа Кособрюхову об успехах коллектива. После публикации Марков даже похвалил своего коллегу:

- Молодец, Николай, вот ведь можешь, когда возьмёшь себя в руки.

Но вскоре выяснилось, что весь блестящий репортаж «высосан из корреспондентского пальца». Кособрюхов не был на ферме и не встречался с животноводами. Более того, его яркая и словоохотливая собеседница на самом деле оказалась глухонемой, о чём Дмитрий Алексеевич узнал по телефону из эмоциональной тирады совхозного парторга. Это был удар ниже пояса…

Так вот однажды утром в конце весны, вернувшись с очередного оперативного совещания из райкома, редактор сообщил Маркову: - Нашли тебе, Алексеич, кадра!

- Да, ну! И кто же это? – полюбопытствовал тот.

- Свояк первого секретаря…

Эта новость привела зама в уныние: «Блатных нам только не хватало, он писать-то, хоть умеет!?»

- Никуда не денешься, научим, - изрёк Антонов.

Вскоре мы знакомились с новым коллегой. Володя Колесников оказался простым, без закидонов, нормальным парнем. Его молодая супруга, родная сестра жены Квартальнова, до сих пор работала товароведом в Чудовском райпо. Там же Владимир трудился шофёром. Когда перебрались в Холм, Валентину назначили в райпо таким же товароведом. А Владимира, в то время студента-заочника Новгородского сельхозтехникума, сановный родственник настоятельно рекомендовал в редакционный сельхозотдел, полагая, что для этого вполне достаточно учёбы в сельхозтехникуме. Переубеждать Антонов не решился. Да и к тому времени, он уже понимал, что убеждать или переубеждать в чём-то вышестоящих товарищей всё равно, что биться головой о железобетонную стену.

Колесников был добросовестным и исполнительным работником. Он беспрекословно выполнял распоряжения своего шефа, но для творчества этого было очень мало. Логично и увлекательно излагать свои мысли на бумаге, словами рисовать узнаваемые портреты и жизненные ситуации невозможно научиться ни в одном вузе. Это или дано, или не дано природой. Володе, увы, это было не дано. Окончательно убедившись в этом, Марков, давая задания, составлял подробнейший вопросник. Он вертикально расчерчивал чистую страницу посередине. Слева – вопросы, справа – чистое поле для ответов. С таким бланком он отправлял корреспондента в командировку по району. Возвращаясь, Колесников после подробнейшего устного отчёта и комментариев сдавал заполненный бланк. После чего Дмитрий Алексеевич садился и писал материал за своего подчинённого. Это была адская работа. Хорошо и легко писать о том, что сам видел и знаешь. А тут приходилось проверять и перепроверять. Словом, делать всё с нуля…

К тому времени мы узнали ещё одну способность нашего шефа. Редактор хорошо владел пишущей машинкой. Он как-то даже с видимым удовольствием заменил Кирилловну, когда сам же отпустил машинистку по её неотложным домашним делам. Поэтому он никак не смог смириться с таким положением, когда на всю редакцию с семью пишущими сотрудниками было всего две машинки – у секретаря Кузьминой и бухгалтера Фёдоровой. Кирилловна была загружена работой выше головы. Она не только вела разные регистрационные журналы, печатала оригиналы всех отделов, разбирая рукописные тексты, выдавала зарплату в качестве кассира и тут же собирала взносы во всевозможные общественные организации: от ДОСААФ до книголюбов, распространяла лотерейные билеты, вела учёт расхода фотоматериалов.

После майских праздников он поставил вопрос ребром: редакции нужна ещё как минимум одна пишущая машинка. Это сейчас подобное вызывает улыбку. Сегодня, когда почти у каждого при себе есть смартфон, а дома – компьютер с принтером, почти каждый, открыв страничку в Интернете, может беспрепятственно стать владельцем бесцензурного средства массовой информации, агитации и пропаганды. Тогда же простому смертному купить обыкновенную пишущую машинку было практически невозможно. Может быть, членам союзов писателей или журналистов такое позволялось. Но все машинки обязательно регистрировались в милиции.

Снабжение редакции осуществлялось через областную базу снабжения и сбыта по строгим лимитам, определённым управлением полиграфии, издательств и книжной торговли облисполкома. В этом самом управлении Антонову указали, что не ранее, чем летом прошлого года, Холмская редакция уже получила электрическую пишущую машинку «Роботрон» производства ГДР и катушечный диктофон. Действительно, прошлым летом из Новгорода пригнали новенький «Москвич». И, как тогда водилось, в нагрузку к новому автомобилю на базе снабжения и сбыта добавляли что-нибудь совсем ненужное, которое отдельно никто не брал. Так что вместе с пикапом привезли электрическую пишущую машинку «Роботрон» и катушечный диктофон. Мы посмотрели на эти чудеса оргтехники и проглотили слюнки. Ни машинка, ни тем более диктофон были к работе непригодны. Поэтому их торжественно сложили в шкаф и там оставили до лучших времен. Доводы шефа о том, что нам втюхали совершенно непригодную технику и вообще-то в его отсутствие, в расчёт не принимались.

- На баланс приняли, значит теперь это ваша головная боль, - прозвучало в трубке перед гудком отбоя.

Последняя инстанция, куда обратился редактор, - сектор печати обкома партии. При отделе пропаганды и агитации вплоть до августа 1991 года существовал сектор печати, осуществляющий руководство и контроль деятельности редакций, как идеологических органов партийных комитетов. Заведовал сектором Виктор Иванович Кулепётов. Опытный журналист, добродушный и приятный в общении человек. Насколько помню, Виктор Иванович всегда стремился сгладить возникавшие противоречия между секретарями райкомов и редакторами газет. Его любимая фраза: «Товарищи, мы делаем одно общее дело, и должны жить дружно». И, замечу, ему это удавалось благодаря непререкаемому авторитету, как среди журналистской братии, так и среди партфункционеров.

Естественно, и в секторе печати наш шеф ничего не добился. То, о чём сказал Кулепётов, было прописной истиной. Есть желание, но нет возможности. Оргтехника – дефицит, распределяется по лимиту. Заявки на этот год рассмотрены и распределены в конце прошлого. Поэтому, если возникнет возможность, то сразу…

Антонов прекрасно понимал, что в обозримом будущем такая возможность не возникнет. Чтобы нам дать, нужно у кого-то отнять. А тому кому-то уже обещано. Опять-таки, чем мотивировать решение отнять. Проще – дать неопределённое обещание, которое может быть выполнено по возможности. Поэтому он взялся восстановить «Роботрон».

- Я в юности работал на судоверфи в Ленинграде, а там и не такие вещи создавали и до ума доводили, - сделав подобное заявление, он забрал машинку в свой кабинет, набрал в гараже гаечных ключей и инструментов и приказал секретарше его не беспокоить. Что он там колдовал, судить не берусь. Но через пару дней вспотевший и взъерошенный наш шеф тихонько выскользнул из кабинета и пронес в дверь на чердак бумажный мешок. В мешке была злополучная машинка, которую Виктор Алексеевич разобрал до последнего болтика, а собрать уже не смог и сгреб все со стола в мешок. Затем уже в новом здании было несколько неудачных попыток реанимировать эту технику.

В конце мая редактор подписал моё заявление на очередной отпуск. Оно было согласовано в райкоме. Закончилась посевная и до заготовки кормов, которая по традиции разворачивалась в июле, горячих дел не предвиделось. На 17 июня были назначены выборы в местные советы депутатов трудящихся. Предвыборная кампания проводилась по планам райкома. Нам оставалось освещать её: документы избирательных комиссий, отчёты с предвыборных собраний, рассказы и очерки о кандидатах по предоставленному райкомом списку. Обычная рутина. На Куньинском проезде, я его в шутку называл проспектом, потому что на табличке с его названием значилось: «Куньинский пр.», буйно цвела сирень и всю ночь заливались соловьи. Соседство с рекой доставляло неудобство – ночью и в пасмурные дни в дом через открытые двери, щели в окнах проникали тучи комаров. Нервировало их назойливое гудение. Спасал смастерённый из марли полог над кроватью. Дневная жара выдавила кровососов на улицу. И ночные неудобства компенсировались безмятежным отдыхом на уютных пляжах.

Пока я грел бока на речном песке, в редакции произошло событие, повлиявшее на жизнь нашей молодой семьи. В район по делам приехал первый секретарь обкома партии Николай Афанасьевич Антонов. Приезд руководителя такого уровня – событие. Как обычно, подобные визиты проходили по обычному сценарию – первого секретаря обкома встречали в райкоме, затем он в сопровождении секретаря райкома выезжал в крупные парторганизации, встречался с коллективами. Редко по итогам поездки проводили общее собрание партхозактива. Как правило, в газете такие визиты подробно не освещались. По итогам публиковали короткое официальное сообщение, состоящее из общих фраз. На сей раз высокий гость почему-то решил изменить сценарий. Антонов и Квартальнов неожиданно появились в нашей редакции. Наш шеф отсутствовал по каким-то редакционным делам. Поэтому отдуваться пришлось Маркову. Дмитрий Алексеевич подробно и обстоятельно отвечал на вопросы. А когда зашла речь о кадрах, он сообщил о том, что в коллективе двое молодых сотрудников недавно создали семьи, и у них нет квартир. К тому же, у них скоро появятся дети.

- Вы можете решить этот вопрос? – обратился Николай Афанасьевич к Квартальному.

Первый секретарь райкома ответил, что с квартирами обстановка сложная, но в сентябре готовится к сдаче ведомственный восьмиквартирный дом на Советском переулке.

- Вот и отлично! Забронируйте новые квартиры для сотрудников редакции, - подвёл итог Антонов. Вот так неожиданно решилась проблема жилья. Это было так кстати. Осенью наша хозяйка планировала переехать на постоянное жительство в Холм из деревни и заранее об этом предупредила. Я по достоинству оценил смелый поступок Маркова. Уверен, что на новые квартиры желающих было больше, чем предостаточно, и они были заранее распределены. А наш зам одной фразой спутал все карты.

- Вдруг Квартальнов зуб на тебя заимеет? – спросил после того разговора редактор.

- И шут с ним! Нам детей не крестить, - отмахнулся Марков.