ОПЯТЬ И СНОВА...
Как и прежде, редакция располагалась в
дряхлом двухэтажном деревянном строении на улице Октябрьской. Стены остались
старые, но в коллективе произошли большие перемены. Виктора Михайловича Лукина
забрали на повышение в «Новгородскую правду». Витя Фёдоров вернулся из райкома
комсомола и теперь был заместителем редактора и заведовал сельхозотделом, в его
подчинении появился новый сотрудник – корреспондент Леонид Николаевич Прокофьев,
вторым корреспондентом был Коля Кособрюхов. Отдел партийной жизни также
возглавлял Валентин Егорович Колесников. Корреспондентом этого отдела была
Людмила Виноградова. Сергей Цветков к тому времени уже женился и с молодой
супругой жил в Новгороде и работал на областном радио. Там же оказался и
Вячеслав Шанин. Маргарита Просовецкая перешла на районное радио. Кстати,
Владислав своим приказом назначил меня вторым диктором (мужским голосом) без
отрыва от основной работы, естественно. Валя Виноградова удачно вышла замуж за
москвича и перебралась в столицу. Появилась ещё новая должность –
фотокорреспондент. Её исполнял мой одноклассник – Анатолий Прутковский.
Машинисткой оставалась неизменная Александра Кирилловна Кузьмина. Елена
Васильевна Лукина ушла на пенсию и бухгалтером стала Анна Антоновна Фёдорова.
Корректором оставалась Нина Георгиевна Козлова. Коля Кольцов перешёл в скорую
помощь и водителем снова был Николай Баранов.
Произошли изменения в облике города. На
Комсомольской улице появилась деревянная двухэтажка узла связи. При ней – телевышка. Солдаты стройбата ударными
темпами возводили двухэтажный кирпичный дом на Профсоюзной улице. Здесь выросли
такие же здания мелиоративной колонны. На Съездовской улице, напротив дома
культуры готовился котлован под здание гостиницы, разворачивалась большая
стройка на переулке, который назовут Советским, на Красноармейской улице
строилась двухэтажная контора жилкомхоза.
Радикальные перемены начались в сельском
хозяйстве. К тому времени вместо прежних 17 колхозов и одного совхоза, в районе
оставалось семь колхозов и три совхоза, а впереди намечалось дальнейшее
укрупнение хозяйств с ликвидацией отсталых колхозов и созданием новых совхозов.
Заметно изменилась и типография, которую
реорганизовали в филиал. Старорусская укрупнённая типография, в которую влился
коллектив холмских полиграфистов, в те времена была передовым предприятием, и
её база даже использовалась научно-исследовательским институтом полиграфии
союзного масштаба. И вполне естественно, что отсталая технология выпуска газеты
и бланков, которая сохранялась в Холме, уже не могла удовлетворить руководство
головного предприятия, применявшего передовые для того времени формы и методы
организации труда и оснащения производства.
Сразу после реорганизации привезли и смонтировали в
специально отведённом помещении первую строкоотливную машину. На линотип тогда
вся редакция и типография смотрела как на чудо-технику. Новая машина могла повысить
производительность труда в разы. Набирать текст на клавишах и отливать сразу
готовые строчки несравненно быстрее, чем собирать их вручную по одной
литере-буковке или знаку. Плюс несравненная культура производства. Ни краски на
шрифтах, ни керосина. Линотипные матрицы в отличие от ручных литер при наборе
не соприкасаются с краской. В наборную форму складывались отлитые строчки,
являвшиеся расходным материалом. Их переплавляли и из этого металла отливали
новые.
Конечно, так должно бы быть в идеале. А на деле
оказалось всё не так радужно. Машина оказалась очень капризной и сложной. Работа
в Холме резко отличалась от работы в Старой Руссе, где наборщицы были
операторами. Поэтому дальше клавиатуры и управления механизмами их знания не
распространялись. Обслуживанием занимались механики. В цехе стояло несколько
строкоотливных машин и это позволяло обслуживать технику без простоев. Другое
дело у нас. Первой линотипистке Зое Ивановой приходилось не только работать на
клавишах, но и по мере сил обслуживать технику. Из-за простоев по техническим
причинам применяли комбинированный набор – часть руками, а часть на линотипе.
Механик Николай Куракин жил в Старой Руссе, но чаще бывал в Холме. Частенько
ночевал в линотипном цехе. Цех – это громко сказано. Линотип ютился в тамбуре
между наборным цехом типографии и пристройкой, где располагались за фанерными
перегородками бухгалтерия, корректор, ответственный секретарь и
фотолаборатория. Плавильная печь появилась спустя восемь лет, когда построили
новое здание на Советском переулке. А тогда металл возили из Старой Руссы. При
перебоях с доставкой чистого металла, в котел шли уже использованные строчки
замазанные краской и смазкой. Поэтому в линотипном закутке стоял невыносимый
смрад. Плюс к тому - жара. Вредное производство становилось в таких условиях
невыносимым.
По старой памяти навестил райком комсомола. Здесь тоже
произошли перемены. Людмилу Лысову перевели в Поддорский райком партии, где она
руководила отделом пропаганды и агитации. Первым секретарём стала Нина Витязева,
в секторе учёта теперь работала Галина Егорова. Заведовал орготделом Анатолий Яковлев. Мария
Шеляпина перешла в Морховскую школу. Её мужа Олега к тому времени назначили
директором этой школы. Гена Кондратьев перешёл на хозяйственную работу –
начальником Радиловского лесопункта леспромхоза. Из старых друзей осталась
Людмила Морозова. Вскоре она выйдет замуж за демобилизовнного Виктора Цируленко
и возьмёт его фамилию. Председателем спорткомитета тогда был Юрий Данилов.
Сотрудник этого комитета Виктор Кононов и Коля Галкин станут моими лучшими
друзьями. С комсомолом сохранятся тесная дружба и сотрудничество. Несмотря на
то, что год назад ещё на службе меня приняли в партию, охотно выполнял
поручения райкома комсомола. Кстати, это было и партийным поручением.
Несмотря на все эти перемены, в основном, многое
оставалось на своих местах. И, тем не менее, ко многому пришлось заново
привыкать. Пока осваивался, пролетело холодное сырое лето, ушла серая осень и
наступила настоящая русская морозная зима, не чета сопливой борне-сулиновской
поморской туманной слизи. Прогулки по заиндевелому парку, километры по
заснеженным просёлкам… Каждый прожитый тогда день был наполнен радостью
свободы, общения с людьми, творчества. Любое дело казалось наполненным
глубокого смысла. К новому году стал полностью штатским. Всё.
Прощай, оружие!
