ОСНОВНОЕ МЕНЮ |
|
|
События и люди |
|
|
Культура |
|
|
ОБО ВСЕМ |
|
|
Форма входа |
|
|
|
ДЕКАБРЬ 1970
В
декабре начался зимний период обучения. Утром 1 декабря прошёл
торжественный развод с выносом полкового знамени и всеми подобающими
случаю церемониями: парадом, салютом.
Уже
через пару недель мы снова мёрзли и мокли в окопах у высоты 79,0,
готовясь к наступлению на условного противника. По возвращении с учений
роту внезапно подняли по тревоге. На первом же построении всем выдали
каски с ярко-голубыми лентами на обводе. И, что поразило, боевые патроны
и гранаты, хотя ни на какие стрельбы и намёка не было. А еще через пару
часов, когда над полем забрезжило туманное утро, роту снова построили.
Из выступления замполита Карапетяна мы узнали о восстании в Гданьске и
Гдыне. Доведённые до отчаяния рабочие судоверфи вышли на улицу, где их
встретили огнём на поражение полицейские и солдаты. Рабочие стали
создавать боевые вооружённые дружины и строить баррикады. Как нам
сказали наши командиры, толпы хулиганов, подстрекаемые
провокаторами-врагами социализма, громят магазины и общественные здания,
убивают партийных активистов и военных. Для наведения порядка армия и
полиция применяют оружие. Помня опыт Венгрии и Чехословакии, здесь
действовали более решительно и жёстко. Это уже почти через сорок лет
после тех событий я узнал о десятках убитых и раненых на улицах
Гданьска. К счастью, в той заварушке не пришлось принять участия.
Через
несколько дней восстание было подавлено, но всю зиму оставался режим
повышенной боевой готовности. Ни на минуту мы не расставались с оружием,
занятия проходили вблизи от пункта сбора по тревоге. Усилили занятия по
организации боя в городе. Для этого был построен специальный
тренировочный городок, где мы атаковали среди развалин и обломков
кирпичных стен, рискуя подстрелить самого себя своей же срикошетившей от
кирпичной кладки пулей или взорвать отскочившей от стены гранатой.
В
апреле обо мне снова вспомнили в штабе полка. Неожиданно в личное после
занятий время за мной пришел посыльный из штаба и передал приказ
немедленно явиться к секретарю парткома полковнику Иванову. И вот
переступаю порог знакомого кабинета. За окном серела сиротливая
поморская весна. С дождями, туманами и беспросветной тоской.
После доклада полковник Иванов, протянув руку, пригласил к столу.
- Скоро дембель, солдат, - начал он неожиданно просто. – Что думаешь о будущем?
Вопрос
повис в воздухе. Мне уже осточертели солдатчина, казарменный мат, тупые
рожи командиров, невыносимые условия быта. Хотелось добра и нежности,
тихой спокойной обстановки, труда и настоящего творчества.
- Меня ждут в редакции, - отрезал я.
- Очень жаль. Из тебя вышел бы хороший офицер. Защищать Родину – тоже профессия, - тихо заметил Николай Иванович.
- К защите Родины готов, но армия – не моё.
- Вижу, что готов, но считаю разговор не оконченным. Подумай, хотя давить тоже не стану, - сказал он, закончив разговор.
Собственно, этот разговор впечатления не произвёл. Из дома писали светлые письма. Ждали в семье, в редакции…
После
первомайских праздников и гарнизонного парада в честь Дня Победы
внезапно полк подняли по тревоге. Холодным майским утром мы погрузились в
бронетранспортёры и отправились на последние в моей жизни учения. Это
была самая длинная игра в войну за все годы службы. Чтобы у оппозиции
Объединенной рабочей партии не оставалось никаких иллюзий взять власть,
на польских полигонах развернулись полки и дивизии Объединенных
Вооруженных Сил Варшавского договора.
АНАТОЛИЙ ПИМАНОВ
(Первоисточник. г. Холм, февраль 2011 г.)
|
|
|