7. Южнее Холма. Куземкино. Медово. Гущино. Март-Май 1943 г.

(Военные воспоминания моего дедушки - генерал-лейтенанта Омельянчука Алексея Тихоновича)



Мы сменили наблюдательные пункты в сторону ближе к Холму. ОП располагались в районе Князево, в излучине реки Малый Тудер, был январь 1943 г. Мы вели борьбу с артиллерией в полосе 218 пд. Мой НП был южнее Куземкино. Прямо передо мной за рекой Ловать в районе бывшей 403 батареи появились еще три новых это цели № 404, 405, 414, 415. Все они были трехорудийные, 105 мм калибра, в окопах полного профиля, за дорогой Холм -Локня, хорошо замаскированы и обнаруживали только вспышками при стрельбе. Они усвоили наш урок с батареей 403 и теперь не высовывались. От моих ОП они были на пределе досягаемости, где то около 12 000 метров. С прежних, в районе Приброд я их легко доставал, но они меня там уже подловили и накрыли огнем 155 мм батареи из района Пронино-Тараканово. Я решил оборудовать временные ОП в том же районе, но только в оврагах протоки реки Кунья, что 500 метров от моей старой позиции. Звуковая разведка здесь меня не возьмет, только авиация, а я их снова буду доставать, так как дальность до батарей в районе Пронино-Тараканово будет уже 10 000 м, а в районе Кузькино, прямо передо мной, 8 000 м. С этой позиции до Медово было всего 3 000 метров! Это была чудо позиция, но очень опасна, пострелял и хода в район Князево. Такая вот сложилась обстановка.

Мне поручили уничтожить ДЗОТ в районе Куземкино. При стрельбе с закрытых ОП это потребовало бы расхода не менее 120-200 снарядов, и я решил разбить ДЗОТ прямой новодкой, поставив орудие на позицию прямо возле своего НП, откуда цель наблюдалась и дальность была не более 1 000 метров. Сказано будет выполнено! Но поставить гаубицу на прямую наводку на виду у противника оказалось не просто. На этой дистанции прекрасно поражали не только крупнокалиберные пулеметы (их огонь эффективен на 3 000 метров), но и просто станковые пулеметы (их огонь эффективен до 1 500 метров). А малокалиберная зенитная артиллерия (25-37 мм) расправилась бы с нами за несколько секунд! Успех зависел от внезапности и быстроты исполнения! Так и было сделано. Гаубицу подвезли ночью, ближе к рассвету, что бы немцы не услышали работу тракторного двигателя, и в этот момент открыли огонь пулеметы в нашем батальоне. Оставалось 300 метров до позиции, которые необходимо было преодолеть с орудием без трактора, то - есть на руках. Снег глубокий, нас человек 20, вес орудия 2 500 кг, но половина людей огневики - казахи, не привыкшие к передовой, которые при очередной пулеметной серии трассирующих пуль поверх голов, бросают орудие (станину) и падают лицом в снег, никакими командами их не поднять - они просто в панике. А время идет, рассвет неумолимо приближается, как только будет виден в панораму ДЗОТ надо открывать огонь, попадать и уничтожать цель, а нам еще немного, еще чуть-чуть, еще 30 - 50 метров. Что бы вдохновить солдат и помочь им преодолеть страх, я сажусь верхом на ствол гаубицы, лицом к солдатам и мы командуя вместе с ними "Эй взяли, еще разик, еще раз!” водворяем орудие на позицию. Успели в самый раз, секунда в секунду! Дальше все как по нотам. Мы выпустили на пристрелку три снаряда и затем получили прямое попадание ниже амбразуры не то 4 не то 6 снарядом и ДЗОТ взлетел на воздух, снаряд попал внутрь. Задача выполнена, теперь спасай жизнь расчета и гаубицу. Вся стрельба заняла не более 1,5-2,0 минуты и немцам не удалось нас уничтожить. Через 5 минут гаубица на крюке у трактора была вне опасности, за лесом и шла полным ходом на ОП в Князево.


На новый год мы решили пойти в баню, которая была уже готова в батальоне. Дорога к ней проходила через лес по узкой просеке на которой, где-то на пол пути росла одинокая сосенка толщиной 15-20 см. Был глубокий снег и тропинка проходила прямо на дерево и дальше вниз к реке, к бане. Мы вышли в сумерках гуськом по этой тропинке, немцы начали свои пулеметные фейерверки из пулеметов трассирующими пулями. Я шел первым, за мной ординарец Одновол и другие из взвода управления. Тихо вокруг только гирлянды из узоров трассирующих пуль. Полная идиллия и красота, а вокруг все же идет война и никакой идиллии. Вдруг у меня на лбу яркая вспышка и треск от разрыва! От неожиданности я падаю на руки подхватившего меня Одновола. Мне показалось что пуля ударила мне в лоб и мне конец. В действительности же при моем подходе к самому дереву разрывная пуля ударила точно по центру в ствол пробила его насквозь и разорвалась на уровне глаз, осыпав мне лицо щепками от дерева. Это конечно было для меня чудо-счастье, что я остался жив! Только все лицо в крови и царапинах, и шок из которого я скоро вышел! В бане мы прожаривали одежду. Я позабыл снять орден и от жары отлетела часть эмали с верхнего луча звезды. Так она до сих пор без эмали, как память о тех днях.

На этом положении на мой КНП ночью наткнулась лыжная разведка противника. Сначала часовому показалось, что идет лось или кабан, но объект часто останавливался и это вызвало подозрение солдата и он разбудил меня. Я поднял всех и мы тихонько заняли круговую оборону, потушили лампадку и стали слушать и ждать. Поскрипывание снега начало удаляться. Мы остались незамеченными и противник тоже прошел скрытно. Нам это было выгодно и противнику тоже. Но мы не сомкнули глаз до утра, а что если на обратном пути они наткнутся на нас? Мы нашли лыжные следы в 50-70 метрах от нашей землянки идущие в сторону наших тылов. Я немедленно доложил в батальон и Шеину, из батальона выслали поисковую группу по лыжному следу но "они” ушли уже далеко и возвращались другим путем, как и положено разведке, и возле нас не проходили, ночь прошла спокойно.

Мой НП был в километре от КНП дивизиона и в обороне я приходил к ребятам от нечего делать, поболтать и поиграть (карты, шахматы, шашки). Тогда уже выдавали по 100 грамм, поэтому могли и выпить. И вот один раз ребята решили подшутить надо мной. Они заметили что я пришел один, без ординарца, только с пистолетом и финкой. На полпути до НП росло двойное дерево, где меня обычно встречал Одновол. Но в этот раз была светлая лунная морозная ночь и я разрешил меня не встречать. Пошел один быстрым шагом держа в правой руке нож лезвием в рукаве. Иду и прислушиваюсь к поскрипыванию снега под сапогами. Заслышал небольшой шумок сзади и не успел повернуться, как две фигуры бросились на меня из кустов. Пистолетом я не успевал и схватил первого за ворот и хотел ударить ножем в область ключицы, но под луной увидел знакомое лицо Саши Горохова - начальника связи дивизиона и обмер от неожиданной радости, что не успел ударить ножем. Его я убил бы неминуемо. Вот это дурацкие пьяные шутки. Я припоминаю много "шуток”, различных уловок при проверке своих постов, секретов которые заканчивались гибелью проверяющих "шутников”. Мы вскоре заметили что Шеин одинаково пьянеет от 100 г и от 500 г и решили проверить его на чистой воде. Каково же было наше удивление что выпив полстакана воды он сильно захмелел на наших глазах. Это было не смешно! Шеин был серьезно болен и нам было не до смеха. Это было наше общее горе.

Под новый год на участке нашего батальона произошел курьезный случай. На левом фланге наши окопы и немецкие отстояли друг от друга всего на 100-150 метров. Боевое охранение сидело прямо на линии первой траншеи в окопчиках выдвинутых в сторону противника на 15-25 метров. Там обычно дежурили два-три человека, из них один сержант. Немцы вели себя спокойно и, тем более под новый год, мы ничего не ждали. Слышно было как они там попивают шнапс и напевают свои песенки. Все было нормально и тихо... Вдруг в середине ночи на одном из левых секретов раздается крик и визг и мат на немецком и казахском языках... И наступает гнетущая тишина. Затем громко, до звона в ушах, как выстрел звучит раскатистый ветвистый русский мат и несколько коротких автоматных очередей, снова мать-перемать и затем немецкая оборона просыпается треском пулеметов и автоматов и через 5-10 минут снова наступает полная тишина. Что же произошло там? Все очень просто, два немецких гренадера (перед нами воевали гренадерские части 218 пд) поспорили, что украдут на новый год "ивана” и сделали это. Но наш старшина наблюдавший за несением службы секретами, увидел, как огромный немец подкрался к нашему секрету и, схватив за воротник нашего солдата, поволок его к своим окопам. Не долго думая, он выпрыгнул из окопа на немца и кулаком свалил его с ног, отобрал своего сонного вояку, перепуганного и оглушенного ударом по голове, и приволок в свою траншею. Вся эта процедура заняла не больше 2-3 минут без единого выстрела. Выстрелы были потом, сначала были наши выстрелы по прикрытию старшины, а потом немецкие. Похищенным оказался солдат-казах, который дежурил и задремал, его напарник отлучился по малой нужде. Его спас крик, когда его тащил немец и он проснулся в ужасе, что его куда-то тянут! Старшина услышал этот его крик и спас "вояку”! Ох, это было еще то воинство! Но среди них было много прекрасных воинов-солдат, например мой заряжающий рядовой Юлдашев!

В зимние короткие дни и глубокие длинные ночи мы часто засиживались у печки и ребята просили меня прочитать стихи Пушкина, Некрасова и конечно же Есенина, которого все очень любили, еще и потому что Есенин был запрещен в школах и мы его знали из зашкольных "уроков”. К моему счастью я стихи Есенина знал почти все, исключая часть его стихов из цикла "Москва кабацкая”, это всем нравилось. Особенно нравились нам стихи: "Письмо матери”, "В хате”, и весь цикл его стихов "Русь уходящая”. Я всегда вслушивался в музыку его знаменитого четверостишия, которое завоевало пальму первенства среди метафор мировой литературы, побив все метафоры Флобера, Гете, Мольера и Тургенева. Вот она:

"Там, где капустные грядки,
Красной росой поливает восход,
Клененочек маленький матке ,
Зеленое вымя сосет.”

Мне также нравились и сейчас нравятся такие стихи, которые я помню наизусть -

"А месяц будет плыть и плыть, роняя весла по озерам,
И Русь все также будет жить и жить, плясать и плакать под забором.”

и дальше -

"Если скажет рать родная, брось ты Русь, живи в раю,
Я скажу не надо рая дайте Родину мою.”

Кроме Есенина, Пушкина и Некрасова я знал несколько прекрасных стихов Гете, например его стихотворение "Мой портрет”, которое я помню и сейчас наизусть:

"Отцу обязан ростом я,
Серьезной в жизни целью,
От матушки любовь моя,
К веселью и безделью.

Мой дед красавицам был рад,
И я в том грешен, каюсь,
Любила бабушка наряд,
И я не отрекаюсь...”

Дальше не помню, но этот стишок послужил стимулом для Пушкина, когда он писал свое стихотворение "Мой портрет”, вот его фрагменты:

"Вы просили мой портрет,
Верен подлинной натуре?
Он готов, в нем фальши нет,
Здесь я весь в миниатюре.

Я любитель пошалить ,
С самых малых, младших классов,
Но не глуп, чего таить,
Корча постные гримасы.

На проказы сущий бес,
С дерзкой миной обезьяны,
Образец для всех повес,
Вот вам Пушкин без обмана.”

Мы долго не знали об этом стишке, так как его не было в собрании сочинений, там он был приведен в приложениях, на французском языке, без перевода на русский. Конечно мы не могли не припомнить удивительные стихи Лермонтова, написанные под впечатлением поэзии великого Гете, например эти:

"Горные вершины спят во мгле ночной,
Тихие долины полны свежей мглой.
Не пылит дорога, не шумят листы,
Погоди немного, отдохнешь и ты.”

На эти стихи не нужно писать музыку, она сама звучит в каждой их строчке. Прелесть этим вечерам придавала еще музыка скрипки на которой играл наш начальник связи, лейтенант Ш., который играл прекрасные мелодии Грига, великого норвежского композитора.


(продолжение главы 7)

СТРАНИЦЫ:

Севернее г. Холм. 3 ад. Зима и весна 1942 г. »

Южнее г. Холм. 2 адн. Весна, лето и осень 1942 г. »

Южнее Холма. Зешки. 403-я цель. Орден. Январь-Февраль 1943 г. »

Южнее Холма. Куземкино. Медово. Гущино. Март-Май 1943 г. »

Южнее Холма. Куземкино. Медово. Гущино. Март-Май 1943 г. (продолжение) »