БЫЛА ПЕРВОЙ ЛИНОТИПИСТКОЙ

Сейчас Зоя Емельянова простая пенсионерка. И уже мало кто помнит, что 43 года назад она была первым в районе человеком, освоившим типографский машинный набор. Тогда скромная и застенчивая девушка стала начинателем большого этапа в истории нашей газеты.

В Холмскую типографию Зоя Иванова, тогда это была её девичья фамилия, пришла в июне 1969 года, уже имея двухлетний трудовой стаж. Полагая, что начинать никогда не поздно согласилась стать ученицей ручного набора. Однако войти во вкус новой профессии ей не пришлось. Уже менее чем через год Холмскую типографию реорганизовали в филиал. Старорусская укрупнённая типография, в которую влился коллектив холмских полиграфистов, в те времена была передовым предприятием, и её база даже использовалась научно-исследовательским институтом полиграфии союзного масштаба. И вполне естественно, что отсталая технология выпуска газеты и бланков, которая сохранялась в Холме, уже не могла удовлетворить руководство головного предприятия, применявшего передовые для того времени формы и методы организации труда и оснащения производства.

В январе 1970 года, сразу же после реорганизации, было решено начать перевод цеха, в котором и осваивала профессию Зоя, с ручного на машинный набор газеты. Тогда привезли и смонтировали в специально отведённом помещении первую строкоотливную машину. На линотип тогда вся редакция и типография смотрела как на чудо-технику. Новая машина могла повысить производительность труда в разы. Набирать текст на клавишах и отливать сразу готовые строчки несравненно быстрее, чем собирать их вручную по одной литере-буковке или знаку. Плюс несравненная культура производства. Ни краски на шрифтах, ни керосина. Линотипные матрицы в отличие от ручных литер не соприкасаются с краской. В наборную форму складывались отлитые строчки, являвшиеся расходным материалом. Их переплавляли и из этого металла отливали новые.

Конечно, так должно бы быть в идеале. А на деле оказалось всё не так радужно, как рисовалось в воображении. Машина оказалась очень капризной и сложной. Зоя убедилась в этом с первых же дней учёбы, которую проходила в Старой Руссе. Там опытные работницы несколько месяцев передавали ей своё мастерство. Только работа в Холме резко отличалась от работы в Старой Руссе, где наборщицы были операторами. Поэтому дальше клавиатуры и управления механизмами их знания не распространялись. Обслуживанием занимались механики. В цехе стояло несколько строкоотливных машин и это позволяло обслуживать технику без простоев. Другое дело у нас.

В ученье было легче

Вернувшись после учёбы, Зоя оказалась в паутине проблем, которые нарастали как клубок. Здесь она на своём опыте смогла оценить золотое правило механики, известное со школьных уроков физики. Чем проще механизм, тем он надёжнее, а линотип был машиной сложной. Настройки и регулировки – на микронном уровне. Причём, все они взаимосвязаны и взаимозависимы. Даже незначительное, на первый взгляд, отступление от нормативов при эксплуатации, вело к полной разбалансировке и остановке механизмов.

Плюс к тому – невыносимые условия, в которых приходилось работать на первых порах. Комнатёнка менее трёх квадратных метров, куда буквально воткнули громоздкий линотип, не оставляла свободного пространства для человека. Вокруг машины можно было протиснуться боком, а спинка стула у клавиатуры упиралась в противоположную стену. В котле машины кипел металл, из которого отливались строчки. Поэтому в комнате зимой и летом стояла невыносимая жара. До 1978 года, когда редакция и типография переехали в новое просторное здание, места для плавильной печи не было и металл привозили из Старой Руссы. Учитывая организационные неувязки, которые случались регулярно, металла не хватало, и в переплавку шли уже использованные строчки с жирным налётом типографской краски. И во время набора с таким металлом во всех помещениях стояла невыносимая гарь, от которой не спасали открытые двери и форточки.

В таких условиях о полноценном машинном наборе приходилось только мечтать. Газету более чем наполовину по-прежнему набирали вручную. А у линотипа почти постоянно находился механик из Старой Руссы.

- Доставалось ему по полной, - вспоминает Зоя Алексеевна. – Николай Куракин был добрым и весёлым человеком, да к тому же и отличным специалистом. Сколько раз, бывало, сломается машина с утра, а механик, в лучшем случае, приедет только на вечернем автобусе. Всю ночь прокопается в линотипе, всё наладит и только днём уезжает домой. Поработаешь до следующего утра, а там – перепад напряжения или мощности в сети. Итог – выйдут из строя терморегуляторы котла, зальёт механизм металлом и – стопор всей машине. На следующий день Николай снова ночует у нашего линотипа...

Вот вам и поговорка наоборот – легко было оказывается в ученье. Там механики находились рядом, а не за сотню километров. Вроде и не её дело, а приходилось детально изучать машину. Хотя тонкие регулировки требовали только специального образования. Осенью 1972 года у Зои появилась коллега. Специальность линотипистки освоила бывшая до этого корректором редакции Людмила Пиманова. Стало полегче, но не намного. Теперь от них требовали обеспечивать весь набор газеты. И линотип использовали в две смены с семи утра и до одиннадцати вечера. Это так по графику, а фактически вторая смена кончалась за полночь, а первая начиналась с пяти утра. Такой ритм изматывал и физически, и морально. И в конце мая 1974 года Зое пришлось расстаться с типографией. А те годы иногда всплывают в памяти. И это добрая память о юности, о людях которые тогда были рядом.

Анатолий ПИМАНОВ

Фото из архива Пимановых

На снимке: Зоя Иванова за линотипом (1972 год)

(Опубликовано в газете «Маяк»)