Персональный сайт - Живёт-поживает один человек

На этой неделе сразу пяти жителям района исполнилось 85 лет. У одного из юбиляров холмича Николая Самсоненко торжество пришлось на четверг. При встрече о предстоящей дате юбиляр упомянул мимоходом. Зато охотно делился воспоминаниями о прожитом и пережитом.

О том, что Николай Васильевич интересный и словоохотливый собеседник, мне подсказала председатель первичной ветеранской организации бывшего леспромхоза Вилана Капустина.

— Советую познакомиться с Николаем Васильевичем, если раньше с ним не встречались. У него и память отличная, и голова светлая: много любопытного может вспомнить. Мужчин в этом преклонном возрасте не так уж много. Николай Самсоненко рассказывает о происходивших на его глазах событиях без при прикрас или очернительства. В леспромхозе он отработал 32 года. На пенсию уходил уже из другой организации — Старорусского ДРСУ‑5. С годами так случилось, что остался он единственным в Холме из этой дорожной службы. И самым обидным для него было то, что ни в какой ветеранской организации не состоял. Мы не забыли, что Николай Васильевич столько лет отдал леспромхозу. Включили его в состав своей первичной организации. Нельзя, чтобы на старости лет человек был один-одинёшенек, — разъяснила Виллана Дмитриевна.

Поблагодарив её за подсказку, честно признаться, совсем не придал значения словам «один-одинёшенек». Ничто не говорило о том, что в добротном доме, к которому вела аккуратная тропинка в снегу, живёт одинокий старый человек. В прихожей на столе лежала стопка «Маяка» и Российской «толстушки». Хозяин, прислонив к плите в небольшой кухне, свою неразлучную трость, вытирал вымытую после обеда тарелку:

— 22 года назад стал вдовцом, с тех пор один коротаю свой век. Со своей женой Ниной Константиновной прожили 40 лет. Наша единственная дочь Надежда с отличием окончила среднюю школу. Уехала учиться в Ленинград. Институт закончила с красным дипломом. У неё было право выбора при распределении. Надя решила работать на Ижорском заводе. Уже шесть лет как на пенсии, но продолжает трудиться. В Питере вышла замуж. У меня уже правнук есть. Навещают меня старика, не забывают.

За 22 года одиночества привык сам себя обслуживать. Правда, семь лет назад после инсульта ко мне, как инвалиду второй группы, прикрепили соцработника. Надежда Ерёмина со своими обязанностями справляется хорошо. Спасибо также соседям Михаилу Пфефферу и Ивану Антонову за то, что приходят на помощь в любую минуту. Особая благодарность моему доктору Людмиле Палагиной. Благодаря участковому терапевту, хочется жить и дальше. Людмила Михайловна всегда готова приехать на вызов в мой дом, чтобы оказать необходимую помощь, дать добрые советы, — поделился Николай Васильевич.

Осведомившись у меня, что никуда не тороплюсь, хозяин дома, опираясь на палку, проследовал в большую комнату. Вернулся оттуда с плотным конвертом в руках. В нём Николай Васильевич, как выяснилось, хранит, свой бесценный домашний архив: письма с фронта от брата Михаила на имя своей старшей сестры Нины. И несколько фотографий. На цветных карточках — дедушкина радость: семья внука. А на чёрно-белых реликтовых фотографиях столетней давности запечатлён его отец в форме царской армии. Снимок 1914 года на картоне поистине уникальный. Не сомневаюсь, что районный музей был бы счастлив получить такой экспонат в свой фонд. Равно как и посеревшие листки фронтовых писем с указанием полевой почты и сопутствующим штампом «Проверено Военной Цензурой». Просто непонятно, как Николаю Васильевичу удалось сохранить в хорошем качестве эту бесценную память о своих родственниках, вписавших свои имена в славные страницы нашей Великой Победы?

С разрешения владельца этих реликвий бережно беру в руки и разворачиваю узенькие полоски писем, исписанные с одной стороны. На воинских конвертах сторона для письма разлинована на 19 строчек. Вверху и внизу две жирные полосы, под которыми напечатаны предупреждающие надписи: «Выше черты не писать» и «Ниже черты не писать». Один из конвертов выполнен в цветном варианте по случаю 25‑й годовщины Красной Армии. На нём плакат командира с автоматом в руках, ведущий в атаку бойцов. За его спиной полотнище красного знамени с надписью «За нашу советскую Родину!». Под плакатом лозунг: «Под знаменем Ленина — Сталина вперёд, к победе!». Самодельные конверты из курительной бумаги намного скромнее. Но, ни одно из них не ускользнуло от бдительного ока Военной Цензуры. На каждом стоит её штамп. Хотя автор писем Михаил Самсоненко, на мой взгляд, был смелым человеком и некоторые «крамольные фразы» и в наше время вызывают уважение за прямоту суждений…

— Наши корни — на древней Псковской земле. Сам я родился в деревне с уникальным названием Лом — Сучки Велижинского уезда Великолукского округа Ленинградской области. Потом наша деревня входила поочерёдно в состав Псковской, Смоленской и снова Псковской областей. Дата моего рождения памятна тем, что в 1929 году началась коллективизация. Я только родился, а меня сразу в колхоз, — шутит Николай Самсоненко.

Спустя годы его родители Василий Степанович и Анастасия Андреевна рассказали сыну, как проходила коллективизация. Из города прибыла бригада активных комсомольцев, которые с песнями стали рушить крыши и разбирать верхние венцы домов у несогласных вступать в колхоз. Всех жителей с окрестных хуторов и деревень сгоняли в один посёлок Городно в сельхозартель под названием «Наш путь». Пока не отстроили дом, семья Самсоненко жила в бане. Там же родилась младшая сестра Николая — Зоя. Она стала пятым ребёнком у родителей. Сейчас живёт в Великих Луках.

Когда началась Великая Отечественная Война, отца и брата Михаила призвали в армию. Старшая сестра Нина стала работать в госпитале. 12‑летний Николай вместе с односельчанами копал окопы, противотанковые рвы. Наши части отошли к рубежу Западной Двины. По ночам в деревню заходили партизаны. Днём приезжали на мотоциклах немцы. Всем был нужен хлеб, продукты. Жители оказались между двух огней. Попробуй оккупантов не накорми: самим же хуже будет. Партизаны тоже вели себя жёстко: не будет хлеба — деревню сожжём, чтоб врагу ничего не доставалось.

Отвозить продукты партизанам в условленное место посылали подростков Николая и его приятеля Дмитрия Кутузова. Каким-то образом немцы узнали об этом. Схватили ребят и велели показать место дислокации партизан. А те, незадолго до этого случая, сменили стоянку. Ребята повели карателей в покинутый лагерь. Они убедились, что партизаны здесь, действительно, находились. Разозлились ещё больше. По пути в деревню один из немцев взял за шкирку более старшего, обросшего волосами Митю, повёл его в сторону от дороги. Николай подумал, что не иначе, как на расстрел. Перепугался сильно. А потом видит, что ведёт немец друга, наголо остриженного, обратно…

— Каких только историй не было за полтора года оккупации. Даже под бомбёжку своей авиации попали ночью. В своем же доме маму тогда ранило осколками жести. 23 февраля 1943 года оккупантов отогнали. Половину района освободили, а в другой его части — враг. В северной части района, ставшего советским, создали новый район — Усмыньский, Великолукской области, с центром в нашем селе. Сразу же и колхоз восстановили. Вот как бывало в то время, — вспоминает Николай Васильевич.

В школу он не пошёл. Стал письмоносцем. Эта работа пареньку была не в тягость, хотя и не совсем по душе. Каково вручать людям извещения о смерти их близких? Пришла беда и в семью Самсоненко. Отец пал смертью храбрых в бою за деревню Волково Витебской области 4 февраля 1944 года. Николай был в отчаянии, долго прятал от матери похоронку. А она волновалась, почему муж вдруг перестал писать. В письмах с фронта к сестре Нине тревожился за судьбу отца сын Михаил, воевавший в Эстонии. Пришлось сообщить маме ужасную весть, что отца больше нет.

Пришла беда — отворяй ворота. Менее, чем через полгода в родное село пришла ещё одна похоронка. 29 июля 1944 года при освобождении Кохта-Ярвинского района сложил голову Михаил Самсоненко. Когда пришла похоронка на брата, Николай тут же с горя кинул почтовую сумку. И пошёл в колхоз пахать землю на быках, первые трудодни зарабатывать. Потом бригадиром полеводческой бригады назначили. В 15 лет и такая ответственность. Председатель предупредил: если что не так — пойдёшь под суд. При посадке клубней даже костры не разрешалось разводить, чтобы не было соблазна полуголодным людям несколько семенных картофелин испечь.

С младых лет Николай Васильевич привык трудиться не жалея сил и здоровья. В 1946 году его вызвали в сельсовет и вручили медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов». В том же году окончил ФЗО по специальности плотник.17 выпускников получили направление в рабочий посёлок Гридино Холмского района. Там тогда были леспромхоз и ОРС. 20 марта 1947 года прибыли к месту работы. Устроились. А через неделю из этой группы осталось 5 человек — остальные разбежались. Николай оказался патриотом. Работал в столярке. По просьбе мастера леса Василия Иванова стал в лесу на лошади брёвна корчевать. Потом пилы финские привезли — перешёл в вальщики леса.

Безотказный был. Однажды трое суток подряд с деляны не уходил. От перенапряжения чуть не ослеп. С тех пор с очками не расстаётся. По зрению и в армию не взяли. Бригада Самсоненко была передовая. Переходящий вымпел присудили ей навечно. (Позднее жена Николая из него шикарную сумочку себе сшила). Почётные грамоты, значки ударника, победителя соцсоревнования остались и напоминают о трудовых победах до сих пор.

Общий стаж работы у Николая Самсоненко 43 года, из них в леспромхозе — 32. Не только лес валил, но десятником был 17 лет, потом возглавлял ЖКО ЛПХ. Последние восемь лет работы были связаны с коллективом Старорусского ДРСУ‑5, где трудился мастером. Без ложной скромности юбиляр говорит, что везде был на хорошем счету. Других наград, кроме четырёх юбилейных медалей, не получил. Но доброе имя — не меньшая заслуга в этой длинной жизни.

Источник: https://pressa53.ru/mayak/7391-zhivjot-pozhivaet-odin-chelovek.html