Валины университеты

На днях у меня произошла встреча с уникальным человеком. За прожитые 79 лет Валентина Ефимова ни разу не училась ни в одной школе. Но, несмотря на это, прожила сложную и интересную жизнь.

Детство

Вот ведь как получается, раньше память мало тревожила. Может быть потому, что забот было много, не до раздумий. А вот сейчас, когда можно спокойно жить и ни о чём не думать, память рисует живые картины прошлого, терзает душу бессонницей, сердечной болью пережитых утрат и горечью несбывшихся надежд. Особенно в разгар июня, когда даже задёрнутые шторы не спасают от матового сумрака белых ночей. Такие же ночи были в тот памятный 1941 год.
К лету в районе распространилась скарлатина. Десятки больных детей свозили в инфекционное отделение районной больницы. Больница стояла на открытом месте, недалеко от Тихвинской кладбищенской церкви. Вместе с другими сюда определили пятерых детей Веселовых. Вале тогда исполнилось девять лет. Вместе с ней в одной палате оказались старшие - сестра Женя, брат Вася  и младшие – сёстры Галя и Маша. В той же больнице с туберкулёзом лежал отец, Иван Максимович.
Несмотря на девятилетний возраст, Валя учиться ещё не начинала. Помогала матери нянчиться с младшими. Деревенька Валуево в двадцать дворов возникла совсем недавно. Её жители – согнанные с хуторов в колхоз единоличники. Хуторянами были недавно и Веселовы. Отец сильно болел и слабел на глазах. Всё хозяйство лежало на плечах Анастасии Петровны. Ещё до болезни отца старшие успели походить в Морховскую школу за четыре километра. А Вале пришлось довольствоваться обучением дома. Женя охотно играла в учительницу и научила сестрёнку читать, писать и считать, благо та была любознательна и схватывала грамоту на лету. А в то лето Жене уже шёл пятнадцатый год, Васе было двенадцать, а младшеньким Маше шесть и Гале три годика.
В один из вечеров пожилая медсестра с добрыми серыми глазами украдкой плакала, чтобы не напугать детей. А в городском саду играл духовой оркестр. Младшие воспринимали эту музыку как праздник, а взрослые тётки плакали навзрыд. Под эту весёлую музыку каждый день отправлялись на фронт новобранцы. Беду дети ощутили, когда за ними приехала растерянная и мгновенно постаревшая мама. Они вместе с отцом вернулись домой.
Новости с войны до глухой деревеньки почти не доходили. А в разгар лета, в конце июля, война сама пришла к домашнему порогу. Как обычно ранним утром выпустили стадо, старшие разошлись по своим делам, Валя играла с малышами в избе. Вдруг с пастбища послышались звонкие, как удар хлыста, выстрелы. Мать вбежала в дом, где лежал больной отец, и опустилась на лавку у печи, обхватив и крепко прижав к себе детей. Затем в сенях послышались шаги. В дверь постучали и, не дождавшись приглашения, через порог перешагнула ватага немецких солдат. Один из них, видимо старший по званию, осмотрел хату, положил на стол бумажную купюру, а другие бросили на пол окровавленную шкуру, рога и копыта быка. На ломаном русском командир объяснил, что пять марок – плата за быка, а шкура и копыта – на пропитание многодетной семье. Громко переговариваясь, немцы выскочили из избы, а их командир даже извинился за причинённое беспокойство. Мать пребывала в шоке недолго. Она заплакала и запричитала. Для хозяйки факт забоя скотины в разгар лета был невообразим. Утираясь уголком платка, она с яростью разорвала немецкую бумажку. Потом тяжело побрела на двор закапывать останки бедного быка. А через несколько дней деревенские встречали партизан. Бабы радовались и охотно кормили вооружённых мужиков, несли им съестное.
Затем в деревне снова появились немцы. Но они уже не были такими обходительными. Врывались в избы, опасаясь партизан оставляли открытыми двери, стреляли и резали скотину. Но и эти были проходом. И так целый год. В Валуево то заходили немцы, то партизаны, то красноармейцы. В 1942 году, на Троицу, умер отец. А летом в деревню вошёл отряд красноармейцев. И их командир приказал всем жителям эвакуироваться из прифронтовой полосы. Солдаты угнали колхозных и личных коров, а маме дали расписку. Всех погрузили в машину и увезли на станцию в Торопец, где попали под бомбёжку. Затем в теплушках отправились за Казань, в Первомайский район. На новом месте, в колхозе, эвакуированным вернули коров, разместили в домах.
В феврале 1944 года Холмский район освободили и семью Веселовых вернули домой. Пока добирались – наступил июль. Валуево уцелело, но дверей на избах не было, всё имущество разворовано, на огороде и в поле – бурьян, да лебеда, скотины нет. Вот тогда Валя и её семья породнились с голодом. Ели всё, что в рот лезло: траву, ягоды…
Ей исполнилось двенадцать, а об учёбе в школе, уже не могло быть речи. Нужно работать в колхозе. Пахали на быках, косили, жали, теребили лён. Детство кончилось, не успев начаться.

Юность

После войны жизнь легче не стала. В колхозе работала со всеми за трудодни, считай, бесплатно. По итогам давали то костру ржаную, то два пуда картошки, а то и вообще ничего, в зависимости от урожая. Ходили в лаптях да обносках на голое тело. Зимой 1949 года дядя устроил на сезон в лесозаготовительную бригаду в Гридино. Девушка собирала и сжигала сучки на делянах. Там она впервые получила за работу деньги – зарплату и даже премию. Впервые за семнадцать лет жизни у неё появились свои личные одежда, бельё, обувь. На следующую зиму по её примеру уже несколько деревенских девушек трудились в леспромхозе, а затем этот сезонный промысел стал постоянным. Так и жили, летом - в колхозе, зимой - на лесопункте.
В 1953 году умер Сталин. Все искренне плакали. Но после смерти вождя начались перемены к лучшему. В 1954 году в деревню приехал вербовщик. По два человека от каждого колхоза нужно было направить в город Нелидово на строительство шахтёрского посёлка. В эту двойку попали и Валя Веселова с подружкой Шурой Антоновой.
Здесь Валентина задержалась на десять лет. Вышла замуж за шахтёра Виктора Белоусова. Работала на стройке, в шахте. Охотно бралась за любое новое дело. В 1955 году родилась дочка Люда. Но удовлетворения в жизни не было. Хороший человек супруг, а не любила. Вообще не испытывала никаких похожих чувств. Терпела-терпела, а в 1964 году резко собралась, взяла дочку и уехала от постылого в Ленинград, начинать всё сначала.

Зрелость

И здесь она испытала себя сполна. Была и кочегаром, и водителем грузовика, и стрелочницей на железной дороге, и рабочей на Кировском заводе. В каждом коллективе добродушная, весёлая, с лёгким характером, она становилась своей. Пристрастилась к хоровому пению. Выступала с самодеятельным хором Московского районного дома культуры Ленинграда. За работу получала поощрения… Людочку пришлось на первое время оставить у мамы, которая переехала поближе к старшей сестре Жене, вышедшей замуж за директора Сопкинской восьмилетней школы Ивана Андреевича Дмитриева.
В 1973 году вышла замуж за Евгения Ефимова. Но и с ним жизнь не сложилась. Остались с дочкой вдвоём. В Сопках приобрела дом на дачу. Сюда она окончательно переехала после выхода на пенсию в 1987 году, оставив ленинградскую квартиру взрослой дочери. А ещё через десять лет Валентина Ивановна уступила дочке с зятем деревенский дом, а сама купила квартирку в Холме.

Одна, но не одинока

Живёт Валентина Ивановна одна. Но одинокой себя не чувствует. Звонят дочка с зятем, уже взрослые внук Герман и внучка Оксаночка. Наперебой зовут в Питер. Пока не спешит. В Холме ветерана войны и труда (Валентина Ивановна награждена медалью «За доблестный и самоотверженный труд в период Великой Отечественной войны») не оставляют заботой сотрудники комитета социальной защиты населения под руководством Александры Брусовой, друзья из народного хора ветеранов. Помогает добрая и отзывчивая соцработница Галя. Всё хорошо, да тяжёлые годы детства и юности не прошли даром. Собирается Валентина Ивановна на лечение в госпиталь, по совету врачей ведёт график артериального давления. Рассчитывает до сентября подлечиться, а там будет видно: или к родным в Северную Пальмиру, или в Холм – к друзьям, любимым песням в хоре.

Анатолий ПИМАНОВ
Фото автора

(Опубликовано в газете "МАЯК")