В ладу с собой

Все прожитые 75 лет Нина Севрюкова не отступала от своего главного принципа – быть в ладу со своей совестью. Душевное равновесие, сознание своей правоты для неё дороже любых сокровищ.

Возможно это из далёкого детства, из той полуголодной, нищей послевоенной деревни. А довоенное время она не помнит. Да и война с жизнью в эвакуации не вызывает даже смутных воспоминаний. Не помнит она и своего отца. Знает, что родители были колхозниками. В 1941 году отец Михаил Васильевич Ивлев ушёл на фронт. И не вернулся. Это потом, в конце войны, когда Татьяна Ивлева после эвакуации снова переступила порог родного дома в своей деревне Фрюнино, по почте пришло извещение. На бумажке с печатью значилось, что Михаил Васильевич Васильев пропал без вести в 1942 году. Почему в колхозе был Ивлев, а на фронте Васильев? Всё объясняется очень просто. Колхозникам паспортов не давали. В деревне, где все всех знали, удостоверения личности были ни к чему, а за пределы своего района колхозники, как правило, не выезжали. Уехать же из колхоза вообще можно было с разрешения председателя и правления. Призыв в армию и, тем более, мобилизация случай особый. В военкомате, скорее всего, для простоты записали фамилию по отчеству: «Васильев сын значит».
Так её мама осталась вдовой с двумя дочками. Младшая сестрёнка Валя уже была инвалидом. В 1941 году девочка, играя, нечаянно упала в колодец. Спасти – спасли, а вот в результате травмы получила повреждение позвоночника. Татьяна Фоминична так и прожила всю оставшуюся жизнь вдовой. А в первые послевоенные годы тянула непосильную ношу колхозной работы, в одиночку растила и поднимала детей. Мамин пример запомнился навсегда. Трудолюбие и упорство тоже от неё, как честность и порядочность во всём.
Это уже в шестидесятые годы узнала правду об отце. Погиб он в 1942 году под Ржевом. О том, что погиб узнала из Книги Памяти бывшей Калининской области. Ни места захоронения, ни могилы Нина Михайловна не знает. Скорее всего, лежит солдат в безымянной братской могиле. Во время Ржевско – Вяземской операции потери наших войск исчислялись сотнями тысяч...

Школьные годы чудесные

Это в песне они чудесные, а в жизни маленькой Нины школа стала первым испытанием. Родилась она в январе, поэтому в первый класс пошла с восьми лет. Тогда, в 1945 году, это обстоятельство никого не смущало. Только что кончилась страшнейшая война. И в первом классе Борисовской начальной школы оказались дети от семи до двенадцати лет. Книги и тетради были настоящей роскошью. Первые каракули выводили на какой попало бумаге, затрёпанный букварь имелся в единственном экземпляре на всю школу – простую деревенскую избу пятистенку. На занятия и обратно ходила пешком. Борисово было по соседству. Её первым учителем был Яков Георгиевич Прутковский. Фронтовик. Запомнились его шрам и шинель, которую носил учитель за неимением штатской одежды.
Экзамены за начальную школу Нина сдавала в другой школе. Видимо, педагогов не хватало, поэтому сдавать экзамены девочка отправилась в деревню Грива. Там была учительницей восьмидесятилетняя старушка Екатерина Павловна. В Борисовскую школу на экзамены ей было из-за здоровья не попасть. Поэтому школьники сами приходили к ней. Екатерина Павловна жила в том же доме, что и школа. Гривы сейчас нет, уже мало кто знает это название. Деревня была в трёх – четырёх километрах от Красного Бора в сторону болота. И это было только начало. В пятый класс Нину определили в Дунаевскую школу. Где Фрюнино, а где Дунаево! По дороге километров двадцать добрых будет. Ходили напрямки – через поля, перелески, болото.
- Возвращаешься домой. Темень, глаз выколи. Шагаешь, стиснув зубы, чтобы не стучали от страха. Смотришь только вперёд, боязно скосить глаз в сторону. Ни тропы, ни дороги, - сейчас с улыбкой вспоминает Нина Михайловна те детские страхи.
А тогда не до улыбок было. В шестом классе маме пришлось определить её на постой в деревню Высокое, это совсем рядом с Дунаево. В седьмой класс перешла уже в Красноборскую семилетку. И опять каждый день пешком в школу и домой. Десять километров в любую погоду, через леса, поля, по бездорожью. И откуда силы брались! Девочкой была худенькой и хрупкой, но, тем не менее, и училась хорошо, и маме по хозяйству помогала, и за сестрёнкой ухаживала.
А среднюю школу Нина окончила в Подберезье.

Сеять мудрое, доброе, вечное

Как ни трудно было в школе, трудности эти её мало пугали. Вообще после войны все жили так. Во всяком случае, Нина и её сельские сверстники другой жизни не видели. Поэтому воспринималось всё как должное. И самое яркое впечатление на девочку производили педагоги и особенно учителя начальной школы. Их доброта и верность профессии не знали границ. Это были люди поистине самоотверженного служения своему делу. Их любви и терпения хватало всем зачастую обездоленным войной детям. Это восхищало и трогало до глубины души.
Потому после школы Нина оказалась в Опочецком педучилище. Тогда позакрывались подобные учебные заведения во многих окрестных городах и всех студентов перевели в Опочку. Выпуск был огромный и, видимо, всех распределить на свой регион просто не было возможности. Поэтому Нине предложили работу  в Алтайском крае, где она наугад выбрала школу села Курья Катмановского района. Как потом оказалось, село расположенное в пяти километрах от райцентра, как и сам райцентр, были отчаянной глухоманью.
Работала, скучала по маме, сестрёнке. Писала в письмах, что устроилась хорошо, всё нормально. Приехала в первый отпуск и сердце защемило. А уже через год, после летнего отпуска решила назад не возвращаться. Маме с больной сестрой было совсем худо. А с Алтая домой на учительскую зарплату не наездишься. Написала заявление по собственному желанию и отправила письмом...
Нужно было искать работу. Приехала в Холм, обратилась к заведующему районным отделом народного образования. Им тогда был Пётр Сергеевич Макаров. Побеседовали. Он вошёл в положение молодого педагога и направил в Гриву. Там с тех пор, когда Нина сдавала экзамены за начальные классы, многое изменилось. Не стало Екатерины Павловны, да ребятишек значительно поубавилось. А через год в деревне вообще осталось три ученика. Школу закрыли, а Нину Михайловну перевели в Ельненскую восьмилетку учительницей начальных классов.
Директором школы был Алексей Иосифович Румянцев, отличный педагог и замечательный человек. И вообще в школе ей понравилось. И в личной жизни произошли перемены. В 1963 году вышла замуж за колхозного шофёра Владимира Севрюкова. С тех пор живут, что называется душа в душу. В тот же год родился первенец сынок Саша, а ещё через два года дочка Лена. Создалась полноценная дружная семья. Возможно, так и жили бы. Но в колхозе «Искра», где Володя был шофёром, сменилось руководство. С прежним председателем Геннадием Сизовым отношения были нормальными, а с Иваном Евсеевичем Дмитриевым начались непонятные трения. Дальше – труднее с начальством жить. В колхозе – не на заводе, заявление на стол не кинешь. Тут колхозник - человек подневольный. Не даст председатель «добро», и никуда из деревни не денешься. А тогда у Владимира хороший знакомый был в Белебёлке директор сельхозтехники по фамилии Рыжков. Белебёлка хоть была и селом, и центром одноимённого района. Позвал этот Рыжков на своё предприятие шофёром, и Владимир «сбежал» из колхоза в Белебёлку.
Нина Михайловна вспоминает об этом эпизоде своей жизни с улыбкой:
- Не переехал и не ушёл на другую работу, а именно сбежал, так тогда расценивали подобные вольности.
Он-то сбежал, а ей пришлось с детьми догонять, говоря на языке того времени. Два года отработала в Белебёлковской школе и в 1968 году с мужем и детьми перебрались в Холм. Приехали сюда в апреле, когда все места в школе были заняты, купили этот дом за Васюковым ручьём. Муж сразу пошёл работать, а ей пришлось весну сидеть дома. В июле устроилась в детский сад на подмену отпусков воспитателям.

И до самой пенсии...

Тогда она не могла и предположить, что распрощалась со школой и педагогической работой навсегда. Ещё надеялась, что к сентябрю всё войдёт в привычное русло. Опять будет школа, уроки, ученики. Не вошло. Ни в августе, ни в сентябре. В школе по-прежнему свободного места преподавателя начальных классов не было. А тут в октябре наметилась вакансия. Библиотекаря райкома партии Женю Андрееву перевели на повышение в общество «Знание». Не долго раздумывая, Нина Михайловна согласилась на работу в райкомовской библиотеке. Потом её перевели в общество «Знание», а потом инструктором в орготдел. Как к любому другому делу, к райкомовским обязанностям относилась серьёзно и ответственно. Тем более что работа эта на виду. Хотя публичным человеком так и не стала. В 1983 году перевели Нину Михайловну в районный совет секретарём исполкома. Ещё через семь лет должность секретаря упразднили, а её назначили управделами, а ещё через два года ушла на пенсию.
С тех прошло двадцать лет. Взрослыми стали дети. Саша живет с семьёй в Мелитополе, Лена в Холме. Внучка Юля работает финансистом в Питере, другая внучка Соня учится в НовГУ.

О старости и подумать некогда

Совсем уйти от дел не получилось. Уже в конце девяностых пригласили на работу в районный совет ветеранов. Сначала была секретарём и членом президиума. Теперь осталась в президиуме. Работа общественная. Денег за неё не платят, а сил и времени требует немало. Хотя Нина Михайловна считает, что совсем отказавшись от общественно-полезных дел, быстрее постареешь. А так и о старости думать некогда. Разные поручения президиума, любимые увлечения. Недавно, например, ходила в больницу на собрание первичной ветеранской организации, президиум направил. Подготовка к праздникам и торжествам, опять-таки. Вот впереди День Победы.
А среди увлечений чтение на первом месте. Раньше времени не хватало. А теперь с удовольствием перечитала всю классику. Нина Михайловна постоянный посетитель литературно-музыкальной гостиной в библиотеке. Там не только узнаёшь новое, но и общаешься с хорошими людьми, добрыми знакомыми. Поддерживает связь с бывшими коллегами по райкому и исполкому. Анна Алексеева, например, переехала в Великие Луки. Созваниваются частенько. С Евгенией Ивановой очень даже хорошо знаются. Да и с другими. В Холме Нину Михайловну знают многие и уважают. За скромность, отзывчивость. Это у неё учительская жилка. Именно учителя старой послевоенной закалки. И ещё, пожалуй, самое главное – позитивное восприятие мира. Во всех суждениях житейская мудрость и уверенная убеждённость в том, что счастье человека не в богатстве и славе, а душевном спокойствии за чистую совесть.

Анатолий ПИМАНОВ
Фото автора и из личного архива Нины Севрюковой

(Опубликовано в газете "МАЯК")