Часть II

Шешуринские предания

Первый биограф

Время порой надёжно прячет от нас удивительные события и не менее удивительных людей. И недаром говорят, что повернуть его вспять невозможно. Но приблизиться к прошлому, понять дух и настрой минувших лет можно, если повезёт с письменными свидетельствами очевидцев.

Разбираясь с обстоятельствами различных дел, начатых Алексеем Николаевичем Куропаткиным в Холмском уезде, я был поставлен в позицию бегуна, старающегося изо всех сил подтянуться к далеко ушедшему вперёд каравану (краеведов). Их, подавленных твёрдо утвердившейся точкой зрения, что генерал Куропаткин один обречён на ответственность за грехи и ошибки русско-японской войны, набиралось с десяток. Иные, наоборот, ставили грандиозные задачи без утешительных результатов. Могила «царского сатрапа» пребывала в полнейшем запустении. Интерес маститых ученых страны к имени генерала А.Н. Куропаткина оставался нулевым.

Через несколько лет поисков я обошёл друзей-соперников по краеведению на общей дистанции. Уже где-то за горизонтом маячил финиш. Я утроил усилия, хотя стал понимать, что финишной ленточки не существует. Ее пересёк с полсотни лет назад краевед Дмитрий Константинович Кунстман, который без устали пахал, сеял и убирал урожай на заброшенном куропаткинском поле. Кунстман первым понял культуртрегерскую роль отставного генерала в провинциальной глубинке.

И тогда я стал заниматься судьбой самого Кунстмана. Вектор поиска вёл меня из Торопца в Шешурино, оттуда в Краснополец, 3ахоломье, Волок. Дмитрия Константиновича помнили, даже находили его письма, потом строчки его сына Даниила. Через адресное бюро я обнаружил последнего в поселке Савинском Архангельской области. Сын переправил мне несколько писем отца к знакомым торопчанам. Письма всегда откровенные, точные и необыкновенно корректные. Дмитрий Константинович ворошил поисковой кочергой остатки куропаткинского пепелища, извлекая из него чудом сохранившиеся знаки далёких лет.

Родословная Кунстманов начинается с Августа Ивановича (1829-1908), который служил по тюремному ведомству в г. Острове Псковской губернии. Был лютеранского вероисповедания. Женился на православной Екатерине Федоровне Хотимской (умер в 1881) и имел от неё 14 детей. По законам Российской империи, дети, рождённые от родителей разных вероисповеданий, когда при этом одна из сторон была православной, независимо – муж это или жена, обязаны были исповедовать православие.

После смерти жены Август Иванович перебрался в Псков, служил в Губернской земской управе. Жил с Марией Константиновной Калинниковой (1865-1944) без оформления брака. От этого союза родилось трое детей. Все они носили фамилию матери – Калинниковы и отчество – Калинниковичи.

Отец Дмитрия Константиновича – Константин Августович – появился на свет в Острове 2 января 1880 г. Обучался в Пскове: первоначально в городском училище, а потом в Псковской учительской семинарии. Блестяще сдал вступительные экзамены в Санкт-Петербургский учительский институт, который пришлось оставить из-за отсутствия материальной помощи. Затем Константин Августович служил в разных местах Псковской губернии: пригород Выбор, погост Троица-Хлавица, город Холм, село Ляхово, погост Кудеверь.

В Холме он познакомился с Александрой Дмитриевной Азелицкой (род. в 1884), тоже учительницей. 22 июля 1901 г. состоялась их свадьба в Воскресенской церкви г. Холма. Венчал священник собора М.М. Красноумов. Вскоре после свадьбы молодой супруг круто меняет свою судьбу. Он выехал в Псков, где 5 августа 1901 г. епископ Псковский и Порховский Антонин (Державин) посвятил его в диаконы Троицкой церкви погоста Даньково. Затем он переведён диаконом в Георгиевскую церковь погоста Кудеверь. В 1905 г. начал службу священника в погосте Захоломье, в кирпичной церкви во имя Вознесения Господня, освящённой ещё в 1788 г.

В 1908 г. К.А. Кунстман создал при церкви народную библиотеку. На первое января 1913 г. её фонд состоял из 285 изданий. 185 из них имели нравоучительное содержание, 76 – историко-церковное, 19 –рассказывали о вреде пьянства и 5 книг были географического характера. В библиотеку записалось 128 человек. Характеристика читателей по возрасту: от 9 до 15 лет – 44 человека, от 15 до 22 лет –36, до 25 лет – 23, до ЗО лет – 15, до 40 лет – 1 и до 75 лет – 1. По сословиям книголюбы подразделялись на 1113 категории: крестьяне –90 человек, мещане – 29, духовного звания – 9. Помещалась библиотека в здании церкви, и Константин Августович сам выдавал книги посетителям.

Одновременно он возглавлял и Захоломскую церковно-приходскую школу, открытую ещё 16 ноября 1891 г. Здесь же работала учительницей его супруга Александра Дмитриевна. С первого января 1907 г. К.Д. Кунстман был оформлен и законоучителем при Тяполовском земском училище. Попечителем этого училища являлся дворянин из Волока В.Л. Кушелев, в доме которого стала часто бывать чета Кунстманов.

Как священник Константин Августович Кунстман пользовался в епархии авторитетом. Получил ряд наград. 30 июня 1910 г. награждён серебряной медалью на двойной Владимирской и Александровской лентах за работу на ниве церковно-приходского обучения детей. В 1913 г. отмечен в связи с 300-летием Дома Романовых специальным крестом, увенчанным шапкой Мономахана Владимирской ленте.

Детей в семье Кунстманов родилось девятеро: пять мальчиков и четыре девочки. Судьбы их сложились по разному и мне неведомы. Всё внимание я уделил Дмитрию Константиновичу, родившемуся в Холме 24 декабря 1905 г. (по старому стилю). Начальное образование он получил в церковно-приходской школе. В 1916 г. поступил в первый класс Торопецкого духовного училища, после закрытия которого в 1918 г. обучался в Краснополецкой школе I ступени и Волокской школе II ступени. В 1924 г. получил аттестат об окончании 5-го класса Лебедевской школы II ступени в селе Лебедево Наговской волости Холмского уезда.

Юный Дмитрий всё свободное время проводил в библиотеке генерала Куропаткина. Вся обстановка генеральского дома способствовала познанию мировой истории, с её войнами, переворотами и переселениями народов. Книжный фонд содержал исчерпывающие сведения об исторических личностях любого масштаба. В Шешурино, на задворках русской провинции, жил один из таких авторитетов. Генерал А.Н. Куропаткин в течение полувека отстаивал военные интересы России, интересы укрепления Российской государственности. Его трёхтомный труд «Задачи Русской армии» содержал прогнозы на сохранение целостности Российского государства в ХХ столетии.

Юношеский романтизм Дмитрия Кунстмана относительно образа А.Н. Куропаткина с годами только укрепился. Об этом, собственно, и идёт мой рассказ. Никакие трудности и сложности жизни не смогли заставить Кунстмана отнять у него всепоглощающий интерес к личности генерала. Но послереволюционное время диктовало свои законы, и люди, подхваченные его бурным потоком, с трудом потом выбирались на желанный берег. Дмитрий Кунстман оказался в числе тонувших, но спасшихся ...

Он был сыном священника, а это значит – имел нулевые права для поступления в вуз. Ему удалось закончить курсы статистиков в Холме. Дважды вступал в комсомол. В январе 1925 г. газета «Псковский пахарь» сообщила, что в Советский волком РЛКСМ поступило заявление от члена Краснополецкой ячейки РЛКСМ Кунстмана: «Прошу Советский волком исключить меня из рядов РЛКСМ, так как я принципиально не согласен с программой и уставом».

Историк-любительиз поселка Стрелецкий Орловской области Виктор Павлович Орлов, 1933 г.р. прислал мне свою неопубликованную рукопись «Дело Российского Конституционно-Монархического Союза Спасения», составленную по архивным материалам УФСБ по Тверской области. Как следует из неё, Д.К. Кунстман, безработный, был арестован в Ленинграде в марте 1928 r. Вначале ясно проглядывалась «троцкистская линия». Свидетель А.Н. Степанов: «Кунстман говорил – оппозиция не умерла, она будет вести упорную работу, ибо Троцкий и все лидеры оппозиции являются вождями мировой революции»... Свидетель Э.Г. Трейман: «Кунстман говорил –партия ВКП(б) заблуждается и должна идти по пути троцкизма, и что троцкизм жил и будет жить, что Троцкий рано или поздно должен стать вождём пролетариата».

Вскоре, однако, троцкистская версия отпала, заглохла. Был сделан поворот на создание Д. Кунстманом антисоветской монархической организации. Дело передали в Великие Луки. Карательные органы произвели массовые аресты в Советском районе. Всего в орбиту следствия попало 29 человек из числа священнослужителей, дворян, зажиточных крестьян. Оказалось, что в медвежьем углу собралась мощная группа приверженцев и почитателей конституционной монархии. Их кредо: во главе России стоит Император, власть которого ограничена парламентом. Оторопь берёт, когда читаешь «Программу» и «Устав» Российского Конституционно-Монархического Союза Спасения (РКМСС).

Осуществить контрреволюционный переворот трём десяткам заброшенных в захолустье людей никак не под силу. Вся ответственность на составление «Программы» и «Устава» РКМСС возложена на Д. Кунстмана. Он же обличён как председатель РКМСС, якобы получивший тайные полномочия от Великого князя Николая Николаевича Романова. Пытались проверить щупальца заговора на покойном генерале А.Н. Куропаткине. Был арестован его племянник А.И. Берг, который заявил, что никого из своих родственников, бывших офицеров, не вербовал в «Союз Спасения», а с Алексеем Николаевичем Куропаткиным на политические темы не дискутировал.

Дело РКМСС было рассмотрено 26 июля 1928 г. на Особом совещании при Коллегии ОГПУ в Ленинграде. Семья Кунстманов пострадала больше всех. Дмитрий Константинович был осуждён на десять лет лагерей. Его отец Константин Августович и брат Аполлон (род. в 1907) также оказались в лагере, получив по три года каждый. С матери Александры Дмитриевны была взята подписка о невыезде.

Далее события разворачивались следующим образом. Константин Августович вместе с сыном Аполлоном после отбытия срока вернулись в Захоломье. Здесь 14 ноября 1937 года о. Константин был арестован за то, «что систематически проводил контрреволюционную пропаганду среди населения антиколхозного характера». Постановлением Тройки УНКВД по Калининской области 26 ноября 1937 года приговорён к расстрелу. На следующий день приговор приведён в исполнение.

Дмитрий Кунстман свой срок отбыл в Соловецком лагере. Досрочно освобождён в 1933 г. Остался жить на севере как вольнонаемный: вначале в Медвежьегорске, потом в Кировске. Работал плановиком, экономистом в артели «Заполярный артельщик», в горпромкомбинате. Участник Великой Отечественной войны. Воевал на Карельском и 3-м Белорусском фронтах в составе 80-й отдельной морской стрелковой бригады и 122-й стрелковой дивизии. В последующем старший сержант 55-го стрелкового полка 176-й стрелковой дивизии 5-й армии. Дважды ранен. Награждён медалями «За отвагу», «За взятие Кенигсберга», «За оборону Советского Заполярья» и другими.

Последние годы жизни провёл в Кировске. Трудился в качестве инженера-экономиста в строительном управлении «Рудстрой» треста «Апатитстрой». В 1965 г. вышел на пенсию. Скончался 23 мая 1969 г. Его прах покоится на Кировском городском кладбище.

Дмитрий Константинович стал собирать факты о А.Н. Куропаткине ещё перед войной и продолжал эту деятельность до конца своей жизни. Начал с выписок из книг и журналов, так или иначе оценивающих роль генерала в русской истории. Привлекались дневники лиц из окружения царского двора, публикации из «Нивы» и «Русской старины». Завёл переписку с Псковским и Новгородским музеями, Третьяковской галереей, редакциями БСЭ, различных журналов и газет.

Особенный упор Дмитрий Константинович делал на людей, общавшихся с генералом. Возникла переписка с участником русско-турецкой войны К.В. Хруцким, генералами А.А. Игнатьевым и М.Д. Бонч-Бруевичем, лидером монархистов В.В. Шульгиным. Краевед обратился к писателям А.И. Сорокину, П.Л. Далецкому, Д.И. Петрову, П.Е.Чередниченко.

После войны Дмитрий Константинович обратил свой взгляд на родные места. Он стал слать весточки с вопросами в Шешурино, Наговье, Краснополец, Захоломье. Свои личные воспоминания о генерале ему выслали бывшие ученики Лебедевской школы И.М. Щедров и И.Ф. Прутковский, выпускник Наговской сельскохозяйственной школы, впоследствии главный инженер Серёжинского райземотдела И.Ф. Марков, заслуженный врач РСФСР М.Э. Жеребцов(1885-1949). В руках поисковика оказалась ценная тетрадь с воспоминаниями учительницы М.А. Иеропольской. В 1920-1924 гг. она преподавала химию, биологию, зоологию и географию в Лебедевской школе.

Дмитрий Константинович совершил несколько поездок. В письме к И.Ф. Прутковскому от 9 ноября 1964 г. он сообщил: «Сам я был в Шешурино последний раз 10-11 августа 1948 года в качестве гостя М.Э. Жеребцова. Побывал на могиле Алексея Николаевича. Она в большом запустении. Позднее я писал об этом военному историку генерал-майору Александру Ивановичу Сорокину в Москву. Тот меня информировал, что он написал в Великолуцкий облисполком о необходимости приведения в порядок· могилы Алексея Николаевича»...

Летом 1966 г. Д.К. Кунстман с сыном Даниилом вновь появился на Торопщине. Остановились в Захоломье у Анны Григорьевны Назаровой. Отсюда начались вылазки в Шешурино, Краснополец, Васьково, Лопатиху, Зыково. Посетили в Захоломье могилу адмирала Г.Г. Кушелева (1754-1833), которая находилась тогда в едва заметном состоянии недалеко от центрального входа на кладбище.

Из родственников генерала Дмитрий Константинович отыскал в Ленинграде его племянника Василия Павловича Куропаткина. Встреча состоялась в июле 1964 г.

Постепенно в личном архиве краеведа образовался клад caмых разнообразных источников о жизни боевого русского генерала. Свои находки и сборы Дмитрий Константинович предлагал писателям. Он искренне желал, что бы кто-то из маститых авторов смог создать правдивое произведение о всей многоплановой и многоликой жизни генерала А.Н. Куропаткина. Обещания давались, но до серьёзной работы руки не дошли.

Дмитрий Константинович пробовал было и сам начать повествование, но, по неизвестным причинам, прекратил работу над рукописью. Не знаю, почему такой беспредельный поклонник генерала не принял участия в облагораживании могилы А.Н. Куропаткина вместе с бывшими учениками Наговской сельскохозяйственной школы.

Но Дмитрий Константинович свою оплошность исправил. В журнале Министерства обороны («Военно-Исторический журнал». 1965. No 8) появилась статья «Мемориальная доска на могиле А.Н. Куропаткина». Все факты для неё Кунстман собрал путём переписки и бесед. Некоторые детали весьма впечатляющи, но не подтверждаются документально. Приведу два таких момента. Первый: посол Франции в России Нулланс предложил Куропаткину переехать во Францию, но генерал ответил отказом; второй: во время гражданской войны генерала неоднократно приглашали на свою сторону мятежники, но успеха не добились.

Д.К. Кунстман отверг всякие нелепости о дате смерти своего земляка. Даже в БСЭ (т. 35. С. 544) год кончины А.Н. Куропаткина показан как 1926. В 1961 г. журнал «Нива» (N 8) сообщил, что генерал был убит бандитами. На самом же деле он умер в имении Шешурино Холмского уезда 16 января 1925 г. своей смертью.

Попутно с генеральской тематикой Д. К. Кунстман собирал и анализировал ещё массу краеведческих материалов по Торопецкому району. Особо следует отметить его находки об участнице Парижской Коммуны Елизавете Дмитриевне Кушелевой из Волока. Его интересовали так же представители рода Голенищевых-Кутузовых, Зеленых, композитор М.П. Мусоргский, математик С.В. Ковалевская, шахматный мастер А.Д. Петров и др.

Архив Дмитрия Константиновича унаследовал его сын Даниил (род. в 1950), которого я отыскал 31 октября 1998 г. Даниил Дмитриевич выслал мне ряд документов и фотографий из архива своего отца, которые в 2007 году я передал на хранение в Дом Плеханова РНБ. Основная же часть бумаг передана Д. Д. Кунстманом в Государственный архив Тверской области.