Оставив добрый след

Удивительно, но в свои девяносто Александра Тимофеева интересная собеседница. Она живо и ярко рассказывает о годах и днях своего детства и юности, охотно делится секретом долголетия.

А он не в целебных снадобьях и изнурительной борьбе за физическое совершенство. Всё намного проще. Александра Сергеевна убеждена, что любовь и доброта продлевают жизнь.

С этим мнением согласна её племянница Раиса Давыдова. Сама уже пенсионерка, Раиса Степановна оставила взрослых детей в Питере и уже несколько лет живёт здесь и ведёт нехитрое хозяйство няни Шуры, как ласково до сих пор называют давно уже ставшие пожилыми племянники и племянницы Александры Тимофеевой.

- Нас в семье было пятеро детей, разве могла мать одна усмотреть за такой оравой! Да и некогда ей с нами возиться было, - рассказывает Раиса Давыдова, – не будь нашей любимой доброй тётушки няни Шуры, неизвестно что бы из нас выросло. Она выходила и воспитала нас с пелёнок, бескорыстно и самозабвенно помогая своему брату Степану.

И самое поразительное в судьбе Александры Сергеевны в том, что пройдя такие испытания, пережив столько страданий, она смогла сохранить чистой и светлой свою душу, сберечь способность любить и радоваться жизни. И уже на склоне лет к ней вернулись щедро отданные любовь и терпение, доброта и забота.

Улицу Панфиловцев, где стоит домик Тимофеевой, можно смело назвать райским уголком. С одной её стороны – ряд деревянных домов с цветущими палисадниками, с другой – высокий берег Ловати, утопающий в зелени лип и ив. Тихое и уютное местечко.

Раиса Степановна с гордостью показывает ухоженный участок с цветами и огородом, обнесенный заборчиком из легкой рабицы, недавно построенный дровяник. Да и в доме чистота и уют. Во всём чувствуется хозяйская рука.

Приходили в апреле поздравлять Александру Сергеевну с девяностолетним юбилеем председатель комитета социальной защиты населения района Елена Мальцева и председатель районного совета ветеранов Валентина Павлова. Так не стыдно было высоких гостей принять. Добрые слова, сказанные тогда, помнят здесь до сих пор. Красивые открытки и подарки хранит няня Шура с благодарностью. Ещё бы, за все её прожитые годы такого внимания не удостаивалась ни разу.

Похоронив мужа, осталась Тимофеева совсем одна. Несмотря на то, что трудились всю жизнь не покладая рук, богатства не нажили. Этот дом более полувека назад купил для молодых Иван Тимофеевич Тимофеев. Свекор был очень хорошим человеком жил и работал в Латвии, дружил с её братьями, хорошо знал и ценил Шуру за доброту и покладистый характер. Был уверен, что для сына она будет надёжной подругой и верной женой. И заброшенный бывшими хозяевами дом стал своеобразным свадебным подарком.

Шура замуж выходила уже в сорокалетнем возрасте и своих детей с Петром не нажила. А всю неистощимую материнскую любовь и нежность посвятила своим многочисленным племянникам и племянницам, для которых приезд няни Шуры всегда был радостным событием. Именно поэтому её племянница Рая, чувствуя неизмеримую благодарность и почти дочернюю ответственность, не могла оставить няню Шуру коротать в одиночестве старость и девять лет назад приехала к ней на постоянное жительство.

Всем бы так век доживать

Сразу же, оценив обстановку, пришла к выводу - так жить нельзя. Не заслужила её любимая няня такого. И активно принялась за дело. Сначала разобрала старые сараюшки, чуланчики и кладовки, выкинула ненужное барахло, до которого у одинокой старушки руки, естественно, не доходили. Затем затеяла ремонты, перестройки. А всё это денег стоит. На пенсию не разбежишься. И тогда затеяли с тётей письмо написать в фонд согласия и примирения, созданный в объединившейся тогда Германии.

Вечерами записывала Раиса нянины воспоминания, вместе немало слёз пролили. Получилось не письмо, а настоящая повесть о поломанной войной судьбе простой женщины. Письмо, видимо, произвело впечатление и Александре Сергеевне выплатили компенсацию. На эти деньги сделали ремонты, провели водопровод.

Теперь - другое дело. Жить можно. Сама Александра Сергеевна не нарадуется на племянницу
- Спасибо Рае, всем бы так, как мне, век свой доживать по-доброму.
А та, в свою очередь, свои заслуги оценивает скромнее
- Что бы мы, пенсионерки, без поддержки со стороны смогли? Коснулось, воду провести, попросили главу города Анатолия Коваленко посодействовать. Откликнулся и посодействовал.

И вообще, по мнению Раисы Степановны, в Холме к старикам отношение не сравнишь с Питером. В северной столице скорую помощь часами ждать приходилось, а здесь приезжает через несколько минут. И медики добрые, отзывчивые. Попробуй в большом городе что-то решить с чиновниками? А здесь – запросто. Вот и снег всю зиму на их улице чистили постоянно, хотя это не центр и не транзитная трасса.

- Сейчас привыкли власть ругать. А у нас с няней Шурой на это язык не поворачивается. Спасибо и власти нашей местной, и соседям, и вообще добрым людям, каковых большинство в сфере обслуживания, - замечает Раиса Степановна.
- Жить бы да радоваться, только сердце болит, зрение слабеет, словно в тумане всё, за дымкой, - вздыхает, соглашаясь с племянницей, Александра Сергеевна. – И то, помотало по жизни, а виновата война, будь она проклята!

Кругом враги

- Вот ведь какая забавная штука память, - сокрушается Тимофеева, - что было на той неделе – едва припоминаю, а предвоенные годы и война, словно вчера были. И не напрягаю память, а вот они, те страшные картинки, что мучают в ночных кошмарах...

Её детство прошло в родной деревне Суходол, что располагалась за Власковом в Красноборском сельсовете. В 1939 году умер отец, а Александра подалась в город на заработки. И этот город был Лугой Ленинградской области. Работала на кирпичном заводе. Когда объявили начала войны, она, как и многие, всерьёз эту весть не восприняла. Была недавно финская война, мало повлиявшая на мирную жизнь. Возможно, будет так и сейчас. Но согласилась с резонными доводами о том, что в глухой деревне, каковой был её Суходол в те времена, проще спрятаться от войны, да и в час беды лучше находится вместе с родными. И она отправилась в отчий дом. Уже было введено военное положение и пришлось добираться, где пешком, где на попутках. Через неделю была уже в своей деревне. Но спрятаться от войны не получилось. Тем же летом Суходол оказался в глубоком вражеском тылу.

Немцы появились в деревне внезапно и ночью. Не наступали, не воевали, а так просто пришли. И это было диким для Шуры и её сверстников, уверенных в том, что «любимый город может спать спокойно»... Они заполнили всё пространство своими лошадьми, оружием, техникой. И деревенские оказались в ничтожном меньшинстве. Не успела отойти от этого шока, как всех молодых и здоровых согнали на деревенский пятачок и распределили. Парней – ухаживать за лошадьми, а девушек – стирать бельё.

Так она стала работать на немцев. До самого конца войны прошла сначала с немецкой пехотой, а затем – танковыми войсками. Стояли в Латвии.

 - Кругом враги, - вспоминает Александра Сергеевна, - военные и гражданские. Своими были подруги по несчастью, да редко встречаемые наши военнопленные...

Поэтому День Победы для неё стал действительно праздником со слезами на глазах. Кончилась война – это здорово! Но по тем понятиям, она стала в ряд с изменниками и пособниками врагу. Хотя, что она могла изменить в своей военной судьбе? Бежать? Куда? Первый встречный посчитал бы за честь сдать беглянку в комендатуру. Это в кино всё красиво получается. В жизни намного проще и страшней. Немцы были не дураки. Александра и её подруги носили одинаково пошитые платья с одинаковыми узорами, отличавшие их от местного населения. Вся жизнь проходила под неусыпным контролем. Ночевали в хлевах и сараях. Уже весной 1945 она и ещё несколько подруг отказались следовать вместе с отступавшими войсками. Ожидали всякого, но их просто отпустили. Немцам уже было не до русских прачек, каждый думал о спасении...

Как осенний листок

Никаких военных преступлений она, естественно, не совершала. И советский офицер, по-видимому, представитель военной комендатуры предложил ей возвращаться домой.

В Суходоле к тому времени у неё уже никого не оставалось. Их дом сгорел. Крестная тётя Элина позвала к себе, в деревню Барсуки, где она работала в колхозе. Но здесь Шура долго не задержалась и уехала на Донбасс, в Горловку. Полтора года отработала забойщицей в шахте. А когда женщинам работать в забое запретили, перешла в столовую поваром. Но жить там было невмоготу. Из 300 заработанных рублей в месяц 150 платила за съёмную квартиру. А тут позвала к себе Тася, дочка брата Василия в Нарву, помогла устроиться комендантом в общежитие. Потом работала в столовой местной ГРЭС и пионерского лагеря.

- Мотало меня, как осенний листок, - вспоминает свою молодость Александра Сергеевна.
Мытарства кончились в 1962 году, когда она переехала в Холм и вышла замуж за Петра Тимофеева. Этот домик на улице Панфиловцев и стал тихой пристанью после семнадцати лет скитаний. В последние перед выходом на пенсию годы работала в ширпотребе филиала завода объединения «Планета». Шила сумки, делала клетки, не выделяясь из массы. Хотя и трудилась на совесть, званий и почестей не заслужила. Всю жизнь над ней висела тень военного прошлого.
Всю жизнь была доброй и весёлой. Такой запечатлели её на старых фотографиях, которые раньше любили просматривать няня Шура с Раисой. Теперь ей уже всё тяжелее и больнее думать о прошлом, смиряясь с горькой и неотвратимой судьбой.

Анатолий ПИМАНОВ
Фото из личного архива Александры Тимофеевой
(Опубликовано в газете "МАЯК")

Александра Сергеева (слева)
в пионерском лагере в Нарве

 
* * *

Шура Сергеева (третья слева) в июне 1943 года

** *

Молодожёны Тимофеевы в 1962 году