(Из книги Н. В. Затейщикова-Второго. 1883-1890 г.): »

Г О Р О Д   Х О Л М  (Псковской губернии)

Город Холм находится под 57°8´47´´ северной широты и 48°50´12´´ восточной долготы; расположен по обоим сторонам судоходной реки Ловати и впадающей в неё р. Куньи. Расстояние его от губ. Города Пскова 273 в., от Новгорода 175 в. И от С.Петербурга 363 вер. С Псковом он состоит только в административном отношении, а с Новгородом и Петербургским портом связывается торговою и промысловою деятельностью, чему способствуют судоходные рр. Ловать и Кунья с многочисленными притоками и обилие в уезде строевого и дровяного леса. Расстояние от Новгородской узкоколейной железной дороги 98 вер.; для постовых сношений существует почтово-телеграфная контора, открытая в 1885 г. Жителей до 6 т.чел.об.п. (В 1887 г. муж. 2,483, женщ. 2,791, об.п.5,274). Усадебной земли по городской описи (1869 г.) значится до 1 т. 1-ров оценённой в 155, 466 р.с; разделена на 4 части – Ильинскую, Никольскую, Татиловскую и Клинскую. Всего земли, принадлежащей городу, 12,760 дес. 15 саж.:, в том числе: внутри городской черты – 21 дес. 940 саж. И вне 12,540 дес. 1,615 саж.(в 1864 г.).

 Географическое положение Холмского уезда между 56°40´ и 57 широты и 2° долготы. Площадь уезда заключает 584,012 дес. Или 114 ¾ кв.миль. Границы составляют: к северу – Псковской губернии – Порховский и Новгородской – Демьянский и Старо-русский; к востоку – Тверской – Осташковский; к югу – Псковской – Торопецкий, и к западу – Опочецкий, Порховский и Великолуцкий уезды.

 1777 г. августа 3 и 18. Холм наименован уездным городом Псковского наместничества и 1796 г.. при издании штата губернии не показан в числе уездных городов.

 1802 г. апреля 24. Восстановлен уездным городом Псковской губернии и оставлен при издании штата оной 28 июня того же года.

 Герб гор. Холма утверждён 1781 г., мая 28-го.

 Описание его: в верхней части щита изображён герб губ. Гор. Пскова, а в нижней – при воде берег, имеющий высокий холм, в голубом поле, обозначающий имя сего города.

 План г. Холма конфирмован 1778 г. декабря 15 и 1812 г. сентября 12-го.

 

Историк, изучая события прошлаго, должен заимствовать свои сведения из рассказов очевидцев, из сохранившихся памятников прежней жизни, как письменных, так и вещественных, наконец, из дошедших до нас преданий. Всё эти средства, говорит К.Н. Бестужев-Рюмин, узнать жизнь прошедших веков, составляют источники. Критическое изучение источников требует многих и разнообразных сведений; чем обширнее круг сведений критика, чем менее даёт место личной фантазии, тем прочнее его выводы. Главным источником для изучения русской истории будут, конечно, летописи и позднейшия исследования и изыскания.

От полноты тех или других зависит и самое значение историческаго труда. Славянския письмена, как главный источник истории народа и его преданий, слишком запоздали для того, чтобы объяснить некоторые предметы, долженствующие основаться на неоспоримых доводах исторической истины.

Вопрос о национальности занял в последнее время видное место в исторической науке. Принцип народности стал гордым сознанием своего национального величия и является великим стимулом человеческой культуры; изучение древнейших эпох жизни народов получило настоящий смысл; многия мелкия явления, прежде исчезавшия из глаз наблюдателя, обратили на себя внимание учёных и дали ключ к решению того, что ранее являлось непонятным. Наше громадное отечество, в своём безграничном просторе, соединяет в себе множество всевозможных народов.

Наука и стремление к просвещению не были уделом первоначальнаго существования нашего отечества; если же и находились какие-либо источники для истории, то время – губитель былаго – и множество других причин и обстоятельств истребили их из круга последующих наблюдений. Нестор и пр. летописцы передавали потомству только те факты исторические, которые могли иметь видимую связь с их описаниями; но г. Холм на горизонте историческаго объёма составлял тогда незаметную точку, и поселенцы этого края, заброшенные судьбою в дикия лесистыя дебри, вовсе ускользнули от исторической известности.

Следовательно, о происхождении жителей Холма не имеется определённых сведений, но по некоторым данным надо полагать, что первыми заселенцами Холма были Кривичи – одно из известных славянских племён, которое в V в. По Р.Х. разделилось на три части, из коих первая осталась близ Двины по р. Полоте, вторая уклонилась к юго-востоку по Днепру и основала Смоленск, а третия обратилась к северу и построила Изборск (уездный заштатный город Псковской губ.). Тогда, вероятно, некоторые из последних двух отраслей, занимаясь птицеловством, звериною и рыбною ловлею, проникли до лесистого пространства ныняшнего Холмского уезда и на крутых берегах р. Ловати и Куньи положили первое начало народонаселения.

И, Д. Беляев считает Полоцк, Смоленск и даже Чернигов колониями Новгорода; Д.И. Иловайский тоже считает славян Ильменских кривичами; Н. И. Костомаров считает их южно-Руссами. Основным элементом образования русской народности, говорит Бестужев-Рюмин, послужили племена славянския, издавна жившия на территории нынешней Русской империи. Селились они по берегам рек и озёр и главным образом при двух реках и дорожили этими естественными путями.

Главные водяные пути, указанные летописцем, были: путь «из Варяг в Греки», который идёт из Понетьскаго (Чернаго) моря по Днепру, волоком до Ловати, Ловатью до Ильменя, из Ильменя Волховом в Ладожское озеро (Нево), Невою в Варяжское (Балтийское море), и путь по Двине в тоже Варяжское море и Волгою в море Хвалимское  (Каспийское). Во всяком случае, вопрос о том, откуда пришло население на берег Ловати, является весьма затруднительным.

К населению берегов Ловати их, без сомнения, руководила возможность к водному сообщению с Новгородцами. Обычаи наших предков славян, заселявших Россию, известны нам большею частию из иностранных сочинений, относящихся к этому времени, и из летописей Преподобного Нестора: «Сё повести временных лет, откуда пошла Русская земля, кто в Киеве начал первее княжети и откуда Русская земля стала быть». Наша история о временах, предшествовавших принятию христианства, темна и наполнена сказаниями, за которыми нельзя признать несомненной достоверности. Этому причиною служить то обстоятельство, что наши первые летописцы писали не ранее второй половины XI века и о событиях, происходивших в IX и Х ст., за исключением немногих письменных греческих известий, не имели других источников, кроме изустных преданий, которыя по своему свойству, подвергались вымыслам и изменениям. Преподобный Нестор, описывая нравы и обычаи славян, изображает кривичей дикими, звероподобными. Эту характеристику нельзя принимать безуловно: наш летописец, как христианин-инок, не мог без омерзения говорить о всех «поганиях, неведущих закона Божьяго», да к тому же, как полянин, более светлыя краски он уделил для своих родичей, полян Киевских. Напротив, из сличения его же собственных слов, можно вывесть что кривичи были не грубее других славян, и что на характер их и быт положила свою печать занимаемая ими местность, «зане живяху в лесе». И теперь, в пору могущественного развития цивилизации, жители лесов отличаются большею суровостью,  или скорее сосредоточенностию характера, нежели народы, обитающие на равнинах. Из других источников мы узнаём, что Кривичи были народ предприимчивый, занимались строением лодок (однодерёвок), продавали их даже в Киеве и ходили в Византию.

Сам Нестор указывает на вышеупомянутый великий водный путь, по которому, как говорит предание, прошёл Св.Ап. Андрей Первозванный. Всё это приводит к заключению, что Кривичи, хотя не были «кротки и тихи» и отличались воинственностию, но не жили «по скотьски».

В мирное время славяне отличались простотою образа жизни; любовью к свободе и гостеприимством. Все писатели единогласно превозносят гостеприимство славян, их ласковость к чужеземцам. Славянин считал даже позволенным украсть для угощения странника, потому что этим угощением он возвышал славу целаго рода, целаго селения, которое поэтому снисходительно смотрело на это.

Византийское влияние на славян обнаружилось почти во всех сферах русской жизни. Из Византии заходило к славянам и христианство, которое, впрочем, до Владимира Св., первоначально мало повлияло на их первобытное миросозерцание, первобытное обоготворение природы. Принятие христианства было переворотом, обновившим и оживотворившим Русь и указавший на историческую дорогу, с которой она никогда не свернёт. Из Византии, как говорит Н.И. Костомаров, перешли к нам как понятия юридическая и государственная, так и начала умственной и литературной деятельности.

Религия первых населенцев до принятия христианства на Руси – была, конечно, языческая; как и все народы славянские, Кривичи благотворили светила небесныя и различныя стихии природы. Религиозныя представления славян отчасти выражались в форме идолов; у них были и неясныя представления о существовании человека после смерти; замогильный мир в их воображении был продолжением настоящей жизни, так что жёны следовали в могилу за мужьями.

Особенно они чествовали умерших прародителей, считали их покровителями и приносили им жертвы. Верили они также и в волшебство, в знание тайной силы вещей и к обладателям таких знаний, волхвам, питали большое уважение. В особенности была велика вера в могущество слова, и такая вера выражалась во множестве заговоров, уцелевших до сих пор у народа. Сообразно такому духовному развитию образовался и общий строй их жизни.

Таким образом, о возрождении Холма и о первых его поселенцах имеется только одно предположение, за достоверность котораго ручаться невозможно. Распространение населения в окрестностях г. Холма, вероятно, произошло в смутныя времена юной Руси, когда между князьями Киевскими, Смоленскими, Новгородскими и Псковскими происходили междуусобия и споры за наследство. Соседняя Литва, Ляхи и пр. делали частные набеги и опустошали селения; народ голодал и нередко области посещали моровыя (чёрная смерть). Впоследствии монгольское иго изнурило Россию окончательно, поглотило её благосостояние и на несколько веков оставило глубокие неизглядимые следы, орошённые кровью и слезами многих поколений; тогда вероятно, более предприимчивые искали спасения в бегстве и в диких, лесистых, гористых и болотистых местах Холмского уезда укрывались и делали оседлость, в надежде, что вражьи разорения их не достигнут. При таких основаниях следует заключить, что разнохарактерный этот народ, свободный от власти, составлял отдельную республику, выходившую из системы исторической отчётности и, при грубой нравственности, которая и до позднейших времён оставила отпечатки первобытного невежества, также упражнялся набегами и нападениями на соседния окрестности; предположение это поддерживается и преданиями глубокой старины, рисующей прежний быт Холмитян, «подёрнутый непроницаемой завесою древности».

Существование Холма нереду о было потрясаемо военными событиями; набеги Литвы и Польши, в особенности в начале ХV столетия и вр времена Грозного Иоанна, разоряли Холм и его окрестности. Особенно тяжелы были нападения отрядов Батория, когда город был разрушен до основания, воевода Борятинский и осадный голова Панин с Холмитянами сделались пленниками Литовцев. Доказательством этого положения служат и доселе сохранившиеся большие крепостные окопы, так называемые «городища». Такия городища находятся: в г. Холме (в Татиловской части, на возвышенном берегу Ловати) и в 50 вер. От него – в нынешнем Курском посёлке. В окрестностях Холма находится множество насыпных курганов, одинаковой конусообразной формы, и по находящимся в них человеческим черепам можно заключить, что это могильныя насыпи погребённых воинов. – В них находили иногда и древния оружия и клады с монетами. Последние свидетельствуют о древности торговых сношений. По некоторым историческим соображениям, надо полагать, что в ХV и ХVI в. Холм имел уже свою известность и был значительным пунктом военных действий, так что имел воеводу и осадную голову.

Вообще, до времени воцарения Михаила Феодоровича Романова, Холм испытал не мало бедствий и разорений от политического нестроя, хотя сведений о событиях его внутренней жизни, возрождении и упадке сохранилось для потомства очень мало.       

При чтении настоящего очерка, для ознакомления с общею отечественною историею, мы рекомендуем краткую «Русскую Историю» Д.И. Иловайского, для лиц мало знакомых с оною; лучшим же пособием для изучения истории Руси и любознательности могут послужить труды М.П. Погодина, С.М. Соловьёва и Н.И. Костомарова. Для ознакомления с историей Псковской и Новгородской губерний могут служить исследования И.И. Голицына, А.С. Князева, М.В. Толстаго, Митрополита Евгения, К.А. неволина, Н.Н. Муравьёва, В.В.Пассека, М.И. Семевскаго и др. Сведения по генеалогии и геральдике подробно изложены в «Истории родов русскаго дворянства» П.Н. Петрова.