ЭКСКУРСИЯ В ХОЛМ НАЧАЛА XVII ВЕКА

Длительные, беспрерывные дожди и морозы губили посевы, хлеба не вызревали, сено скоту не заготавливалось. Так продолжалось четыре года. «И с того года (1601), - отметила летопись, - стало на крестьянский великий глад.., померло несказанно». Царь Борис Годунов направил в Новгород и Псков специальных чиновников «бедным людям давать хлеб и деньги, раздавать запасы». В 1606 - 07 гг. усугубила положение очередная моровая язва. Вдобавок ко всем этим бедам в конце 1604 г. объявился на Руси первый самозванец – ставленник Польши. В борьбе за власть московские бояре убили 16-летнего царя Фёдора и в мае 1605 г. присягнули Лжедмитрию, чтобы затем самим захватить власть. Так началась Великая смута, длившаяся больше десятилетия.

Не прошло и года, как 17.05.1606 г. в результате заговора Лжедмитрий был убит, и сторонники Василия Шуйского провозгласили его царём. Однако и после этого смута не прекратилась. Летом 1608 г. объявился новый самозванец – Лжедмитрий II, очередной ставленник польско-литовского государства. Он без труда собрал стотысячную рать, состоявшую из шляхтичей, остатков Болотниковской вольницы, запорожских и донских казаков и всякого рода московских изменников (воров). Эта рать без помех подошла к Москве, стала табором (лагерем) в Тушине и осадила город. На помощь самозванцу сюда подошёл из Литвы семитысячный отряд гетмана усвятского старосты Яна Сапеги.

В июле 1608 г. ревностный поборник «тушинского вора», враг Василия Шуйского воевода Фёдор Плещеев был назначен великолукским наместником, который и приводил к присяге самозванцу города округи: Великие Луки, Холм, Торопец, Невель, Заволочье и др., а 2 сентября и Псков целовал крест Лжедмитрию II.

Князь Скопин-Шуйский и новгородское ополчение

В условиях фактического двоевластия Василий Шуйский вынужден был обратиться за помощью к Швеции, которая в это время находилась в состоянии войны с Польшей за Прибалтику. В августе 1608 г. царь направил в Новгород Великий князя М.В. Скопина-Шуйского, своего родственника, собирать ополчение и заключить союз о помощи с королём Швеции. И молодой князь, проявивший себя уже способным воеводой, с отрядом в 200 конных и столько же пеших людей прибыл в Новгород. В свою очередь, чтобы не допустить союза Москвы со Швецией, «правительство» тушинского табора в ноябре этого же года направило свой отряд для захвата Новгорода и приведения его к присяге. И «пришёл к Новгороду полковник Кернозицкий со многими людьми», но город приступом взять не удалось. Обороной руководили князь Михаил Скопин. Тогда тушинцы «стали у Спаса на Хутыни и много пакости делали Великому Новгороду и уезду». Как писал Н.И. Костомаров, «две тысячи литовских людей да тысячи четыре Московской земли воров …пустошили Новгородскую землю».

Тем временем князь Михаил предпринимал усилия по организации ополчения и заключению договора со Швецией. Новгород, таким образом, становился центром организации русского ополчения. Только в январе 1609 г. сюда прибыло два отряда по одной тысяче человек в каждом из Тихвина и Заонежья. С приходом этих отрядов Кернозицкий вынужден был снять осаду и отступить в Старую Руссу, а половина «русских воров» из его отряда сбежала в тушинский обоз.

К весне 1609 г. новгородское ополчение Скопина-Шуйского насчитывало уже пять тысяч конных и пеших ратников. Ещё до прибытия шведов (т.е. до конца марта) новгородский отряд в феврале 1609 г. освободил Великие Луки от власти тушинского воеводы Плещеева. А воевода Осинин с детьми боярскими и казаками ходил к мятежному Пскову и планировал освободить город от власти ставленников самозванца. Но Скопин велел ему возвратиться, чтобы не тратил время в предприятиях частных и идти, прежде всего, на освобождение Москвы.

В том же феврале в ходе переговоров в Выборге была достигнута договорённость, согласно которой Швеция обязывалась направить в Новгород три тысячи пешего и две тысячи конного наёмного войска, а Россия обязывалась выделять на их жалование «по сто тысяч ефимков ежемесячно». Швеция согласилась также направить ещё десять тысяч охочих людей. А Россия, помимо жалования, уступала Швеции Корелу (Кексогольм) с уездом на Ладожском озере и навсегда отказывалась от своих притязаний на Ливонию. Такой была цена союза со Швецией в борьбе против «тушинского вора» и Польши. Но в условиях двоевластия другого выхода для спасения России у Василия Шуйского не было. Согласно Выборгскому договору шведское войско наёмников-профессионалов (шведов, финнов, немцев, датчан, французов и др.) и охочих людей под командованием Якоба Делагарди 26 марта 1609 г. прибыло и остановилось в Тёсове, в пятидесяти километрах от Новгорода.

Освобождение Старой Руссы и Холма

Главная задача новгородского ополчения и шведского профессионального войска, по плану Скопина-Шуйского, заключалась прежде всего в том, чтобы освободить Москву и уничтожить тушинского вора. Тогда, считал Скопин, многие города Русской земли сами собой «отложатся от самозванца и принесут прежнюю покорность». При этом, основные силы сводного русско-шведского войска должны были выйти из Новгорода и Тесова двумя различными путями: одна часть через Старую Руссу, а другая Москву. Таков был план.

По окончании весенней распутицы в апреле 1609 г. Делагарди направил к Старой Руссе «передовой отряд (200 человек конницов и 400 пехотинцев) под начальством Эверта Горна. А Скопин-Шуйский присоединил к ним дворян, детей боярских и казаков под начальством Семёна Головина и Фёдора Чулкова, всего до четырёх тысяч». В донесении царю князь Скопин-Шуйский сообщал, что по пути к Торжку воеводам велено посылать подъезды и «промышлять, сколько Бог даст, твоим государевым делом, и к городам, ко Пскову, и к Ржеве Пустой, и к Лукам, и к Торопцу, и к Холму велел им посылать посылки и те города приводить к твоему государеву имени». Обратим внимание, что Холм назван в числе других городов.

При подходе к Старой Руссе отряд Головина-Чулкова - Горна наткнулся на дозорный отряд Кернозицкого, «побил их, а живых взял (в плен) человек с двадцать, да русских людей (бывших на службе самозванца) человек с тридцать». Узнав об этом, Кернозицкий поджёг город и отступил по дороге на Холм. «Воевода Чулков и шведский генерал Эверт Горн вступили в Руссу и гнали изменников и ляхов до уезда Торопецкого…». Закрепиться в Холме Кернозицкий не смог, т. к. крепость (собственно город) была разрушена и сожжена ещё в конце XVI века. Заняв Холм, русско-шведский отряд продолжал преследование противника. Таким образом, в апреле 1609 г. Холм был освобождён от трёхлетней польско-литовской оккупации и власти великолукского наместника Плещеева.

Нет сомнения в том, что за эти годы Холм ещё больше запустел и обезлюдел. Люди, спасаясь от угнетения, грабежей и насилия, укрывались в Рдейских болотах. Вполне возможно, что именно в это время и была основана Рдейская обитель. В письменных источниках второй половины XVII века она упоминается не при её основании, а уже как существовавшая.

А. А. Войнакуринский в своих очерках о Холме приводит предание, согласно которому «город Холм в конце XVI столетия разорён был Литвою до основания, и жители… укрывались в непроходимых лесах … и долго не возвращались на развалины стёртого с поверхности земли Холма». Мнение о том, что город не заселялся до 1700 г. имеет место в краеведческой литературе до сегодняшнего дня. Этой же позиции придерживался и автор этих строк. Однако такая оценка нуждается в определённой корректировке.

Кто в Холме в апреле 1609 года «бил челом государю»?

Хотя начало XVII века для Холма было не лучше конца XVI века, однако, 1609 г. не был ещё пиком разрухи и запустения. Апогей разрухи пришёлся на 20-е годы столетия. По данным писцовых книг этого времени, в Деревской пятине, частью которой был и Холм, осталось чуть больше 15% населения к уровню конца XVI века. Но был ли Холм 1609 года стёрт с лица земли?

В мае 1609 года князь Михаил Скопин в очередной отписке царю сообщал: «А города … Холм, Торопец, Ржева Пустая, Навль, Луки Великие, п о с а д ы (разрядка автора), и дворяне, и дети боярские государю били челом». Возникает вопрос, если Холм был разрушен до основания, то кто же тогда мог «бить челом государю»? В отписке князя речь идёт и о городах, и о посадах. В XVII веке эти понятия различались очень чётко: «город» - в пределах крепостной стены и «посад» - за её пределами. Поэтому, что касается города-крепости Холма, то его с конца XVI века не было. Но посад (или его часть) ещё «дышал», с трудом сохраняя признаки жизни. Вот этот посад или, вернее, остальцы посадских людей Холма и «били челом государю». Иначе кто же, кроме самих холмичей, мог благодарить царя за освобождение?

Далее, не подтверждается тезис и о том, что Холм после разрухи и разорения конца XVI века не заселялся до 1700 г. Есть основания утверждать, что Холм вновь стал обретать черты городского поселения не в конце, а уже в середине  XVII столетия. Так, в 1655 г. он уже значится пригородом Великого Новгорода.

В царской Грамоте Алексея Михайловича от января 1655 г. говорится: «… тот пригород Холм со всеми угодьи взять к Новгороду по-прежнему, для того, что в том Холму по нашему указу устроен кружечный двор и таможня». Заметим, что в те времена пригородом называли город (или поселение городского типа), который, не будучи центром уезда, напрямую подчинялся главному городу, в данном случае, Великому Новгороду. Уже одного этого достаточно, чтобы убедиться в ошибочности существовавшего суждения, что Холм до 1700 г. не заселялся.

Устройство таможни в Холме также указывает на определённый уровень торговых отношений. Не надо забывать, что город занимал выгодное географическое положение на Ловати. Река в ту пору была одним из основных путей перевозки грузов, и этот путь не мог бездействовать в течение всего столетия.

Определённое недоумение может вызвать в Грамоте указание на устройство в разрушенном пригороде кружечного двора или «царёва кабака». Немецкий путешественник Адам Олеарий, побывавший в России в 30-е годы XVII века, писал, что пьянство было главной язвою страны. Но, ни духовные, ни гражданские власти не употребляли решительных мер для её излечения. Правительство не решалось ограничить потребление спиртных напитков, продажа которых приносила казне большие доходы. Холмский краеведческий музей располагает копиями рисунков хором, которые также подтверждают заселённость Холма XVII века.

Таким образом, изложенные выше факты свидетельствуют, что после разрухи конца XVI – начала XVII вв. Холм стал восстанавливаться и обретать черты городского поселения не в конце, а в середине XVII столетия. При этом, вначале он имел статус пригорода Великого Новгорода, а затем безуездного посада во главе с земским старостой.

Битва на Ратно-Каменском поле

В апреле 2009 года минуло ровно четыреста лет после сражения у села Каменки Ратновского стана. «Каменка над рекою Каменною» известна по «Списку селений Холмского погоста конца XV века», а в «Списке населённых мест Российской империи» (1872 – 1877) – как центр Ратно-Каменской волости. Ныне это деревня Тогодского сельского поселения Холмского района. Другой одноимённой деревни в Холмском уезде в указанных документах не зафиксировано.

Здесь 25 апреля 1609 года объединённый русско-шведский отряд Чулкова – Горна, продолжая преследование, нагнал польско-литовско-казацкий отряд тушинского воеводы Кернозицкого и одержал победу. До этого конный подъезд ходил из Холма к Троицкому монастырю, что в устье речки Хлавицы при её впадении в Ловать (ныне посёлок Подберезье Локнянского района Псковсой области). По словам «Нового летописца», конный подъезд монастырь «взяша приступом и побиша наголову» засевших там литовских людей тушинского вора.

Сражение под Каменкой было ожесточённой битвой конных и пеших (стрельцов) людей, вооружённых копьями и огнестрельным оружием (мушкетами) с применением артиллерии. По данным Н.И. Костомарова, в нём участвовало около четырёх тысяч человек новгородского ополчения князя Михаила Скопина-Шуйского, наёмного профессионального войска и охочих людей Делагарди. Именно в таком количестве русско-шведская рать вышла из Новгорода в Старую Руссу. Примерно столько же было польско-литовских гусаров, запорожских кзаков и разного рода русских «воров», бывших на службе самозвнца.

В этом сражении отряд панцирной пехоты Эверта Горна совместными усилиями стрельцов и конников Семёна Головина и Фёдора Чулкова сломили контратаку гусаров (тяжёлой кавалерии) Кернозицкого. Шведское профессиональное войско владело новейшими приёмами противодействия натиску вражеской конницы. Их суть заключалась в следующем. Панцирная пехота встречала конницу противника в строго определённом порядке – несколькими шеренгами, построенными друг за другом. При этом в каждой шеренге пикинёры, вооружённые осроконечными пиками или рубящими копьями с серповидным металлическим наконечником, располагались в центре, а стрельцы, вооружённые мушкетами, - на флангах шеренг.

Шренги вели огонь поочерёдно: две первые стреляли с колена залпом в упор; одновременно стоявшие за ними две следующие также давали залп и опускались на одно колено и, наконец, пятая и шестая шеренги давали залп, стоя во весь рост. После этого всё повторялось сначала. Во время перезардки фитильного ружья мушкетёров прикрывали прикинёры. Такое ведение боя требовало строгой согласованности в действиях. Наёмники Делагарди владели этим искусством. И тяжёлая польско-литовская кавалерия не выдержала такого отпора. Ряды её смешались, а конница шведорв и новгородского ополчения завершила сражение полным разгромом отряда Кернозицкого.

О маштабности и кровопролитности этого побоища можно судить хотя бы по тому, что на поле брани, по сведениям шведского историка, противник оставил шестьсот убитых людей, «кроме тех, которые погибли в болотах, куда бежали». В числе трофеев Н.М. Карамзин указывал знамёна, пушки, бочки пороха и большое количество боевых лошадей. Кроме того, победители освободили пленников, в том числе и женщин. Сам Кернозицкий с остатками своих казаков бежал в Торопец, а оттуда в Тушино к самозванцу с вестью о том, что с севера, из Новгорода идёт к Москве большое русско-шведское войско князя Скопина-Шуйского и Якоба Делагарди.

На двадцать первой версте от Холма

Битва под Каменкой была боевым крещением и первой победой новгородской рати и шведского войска. Эта победа положила начало успешной борьбы русского народа за свою независимость, веру, язык и культуру в смутное время XVII века. Это памятное место подвигов наших предков. Ратное поле у Каменки – это наше, холмское, Куликово поле. Это основа и незаменимый инструмент воспитания у подрастающих поколений холмичей любви и гордости за свою малую Родину. Беда лишь в том, что может ли сегодня кто-либо уверенно показать и сказать: «Вот оно, наше Ратно-Каменское поле, где новгородская рать в союзе со шведами четыре сотни лет тому назад одержала пбеду над польско-литовскими захватчиками и их приспешникам, ворами и изменниками».

Н.В. Затейщиков-Второй писал, что битва произошла у с. Каменка, в 21-й версте от Холма, что соответствует 22,5 километра. Но, как известно, Каменка находится в 28 километрах от города. Тогда, если данные Затейщикова-Второго достоверны, получается, что место былой битвы приходится не на окраины Каменки, а на территорию бывшего погоста Ратно (в четырёх верстах северо - западнее Каменки). А ещё вернее, это место приходится на всю территоию между погостом Ратно и Каменкой.

Побоище, в котором с обеих сторон было задействовано около десяти тысяч стрельцов, конных воинов, ратников ополчения и артиллеристов, не могло ограничиться небольшой, непосредственно прилегающей к одному селу территорией. Поэтму, может быть, было бы правильно называть место сражения Ратно-Каменским полем. При этом совсем не исключено, что эпицентром самой битвы могло быть именно Ратновское поле, на что указывает и значение самого топонима.

Однако в настоящее время здесь каких-либо видимых следов былого сражения нет. Сохраняющиеся археологические памятники в виде сопок и курганов (деревни Высокое, Демидово и др.) накакого отношения к Ратно-Каменской битве не имеют. Это погребальные памятники другой эпохи – эпохи заселения Южного Приильменья новгородскими словенами до XI века. С XI столетия словены полностью перешли к культуре грунтовых захоронений без сооружения высоких сопок или курганов.

Во все времена погребение павших в бою воинов проводилось в общей (братской) могиле. В лучшем случае она обозначалась Поклонным Крестом, реже устройством часовни. К сожалению, на Ратно-Каменком поле такого Креста нет и, по всей вероятности, не было. В условиях продолжавшихся военных действий на обустройство воинских захоронений ни врмени, ни сил не хватало. Не произошло этого и позже. По кончании великой русской смуты (1604 – 1618) в Деревской пятине осталось чуть больше 15 процентов населения по сравнению с концом XVI века. Большинство селений Холмского уезда были пустыми или полупустыми. Поэтому о каком-либо обустройстве воинских захороенний 1609 года не могло быть и речи. С большой степенью уверености можно утверждать, что, оставшись без элементарного обсустройства, внешние признаки погребения оказались очень недолговечными. Как показывает жизнь, при отсутствии ухода любое захоронение через полсотни лет утрачивает свои признаки.

Таким образом, вопрос о месте погребения павших на Ратно-Каменском поле воинов пока что остаётся открытым. Но прах сотен погибших в битве никуда не исчез. Вот уже более четырёхсот лет он покоится в многстрадальной холмской земле. И в исторической памяти холмичей до сего времени живёт предание о нашествии Литвы. Определить границы места былой битвы и поставить здесь Памятный Крест – наша святая обязанность.

Изгнание ляхов из пределов новгородской земли

Победой у Каменки и Троицы-Хлавицы завершилось изгнание польско-литовских захватчиков, запорожских казаков и разного рода русских «воров», бывших на службе самозванца, из пределов новгородской земли. И города, до сих пор признававшие тушинского вора, стали один за другим отпадать от самозванца и «целовать крест» (присягать) Василию Шуйскому. Так, как только Чулков с Горном дошли до Торопца, «город сдался мирно» (Н.М. Карамзин), а «торопчане… целовали крест Василию». Также мирно сдался и Торжок, откуда «16 мая 1609 года прислали все сословия духовные и светские, к Скопину повинную с выборными посадскими людьми и просили прощения». Тогда Скопин-Шуйский отправил в Торжок отряд Кирилла Чоглокова занять город и удерживать его до своего прихода. Кроме того, после освобождения Торопца князь Скопин-Шуйский отрядил в Торжок на помощь Чоглокову отряд Головина - Горна числом «не более двух тысяч воинов», а Чулков остался в Торопце с небольшим гарнизоном.

Вслед за Торжком били челом царю Василию и сдались Ржева Володимирова, Старица и Осташков. Потом прислали челобитные «дворяне, дети боярские и посадские люди из Твери, Зубцова и Клина».

Таким образом, Новгород Великий в 1608 – 1609 годах стал центром организации ополчения за спасение своего Отечества под руководством княза Михаила Скопина-Шуйского. Козьма Минин и Дмитрий Пожарский были потом. Не будь победы у Каменки и Троицы-Хлавицы, ещё неизвестно, чем бы закончился поход русско-шведского войска по освобождению Москвы. По заключению Н.М. Карамзина, «за два месяца князь Михаил очисил (от власти самозванца) все места от новгородских до московских пределов». А в марте 1610 года объединённое русско-шведское войско под руководством Скопина-Шуйского и Делагарди освободило Москву от осады тушинского вора.

За заслуги перед Отечеством кнзь, воевода Михаил Васильевич Скопин-Шуйский запечатлен в скульптурной группе «Военные люди и герои» на памятнике «Тысячелетие России». А мы должны помнить, что освобождение Московского государства от польско-литовской интервенции началось с победы новгородского ополчения на Ратно-Каменском поле холмской земли.

Ратно-Каменское поле в августе 1941 года, как и в 1609 году, вновь стало местом ожесточённых боёв на этот раз Красной Армии с немецко-фашистскими захватчиками. Здесь держали оборону воины различных подразделений Северо – Западного фронта. И, как память об этом, в центре деревни Каменка - братская могила с именами погибших здесь воинов. На гранитном обелиске заезда и надпись: «Слава павшим воинам. 1941 – 1945».

Вячеслав КОТОВ

Фото из архива автора и Анатолия ПИМАНОВА

На снимках:

1. Копии рисунков хором Елагиных в Холме (слева) и хором в селе Тороканове (XVII век)

2. Стрельцы. Рисунки из книги А.В. Висковатова «Историческое описание одежды и вооружения российских войск». 1899 г.

3. Братская могила советских воинов в деревне Каменка

(Опубликовано в газете «Маяк»)